Тайные грехи (ЛП)

твоего ребенка. Они живут здесь. Это — хороший дом.

— Спасибо.

Я не боролась с этой частью происходящего. Я не хотела так становиться матерью,

но в любом случае у меня не было выбора. Я была уверена в том, что для этого они

приложат все усилия мира.

— Твои друзья скучают по тебе. Они приходят узнать, как ты.

— Кто приходил?

Она перечислила несколько девочек, которых я знала по Обществу Суфражисток, и

Джен из Шахматного Стратегического Клуба, затем она посмотрела на папу.

Он сидел в углу, закинув лодыжку на колено и уставившись на меня. Движение его

головы было еле заметным, но он определенно ответил ей «нет» на то, что она

спрашивала. Мама была львом, когда имела дело со всеми, кроме папы. Она действовала

так, пока никто не приходил, продолжая улыбаться, как будто наше семейство было

настолько простым, как горох и морковь.

Схватки начались на три дня раньше.

Папа был там, когда я рожала, не мама. Я не ожидала, что он будет в комнате. Я

пробовала игнорировать его, и, когда боль стала действительно сильной, я смогла

притвориться, что его там не было. Акушерка вручила ему младенца, все ещё в слизи и с

пуповиной.

— Это мальчик или девочка? — спросила я, пробуя отдышаться.

Он не ответил. Никто не ответил. Сестра Маура только шикнула на меня, и папа унес

его. К тому времени, когда отошла плацента, я поняла, что они никогда не скажут мне

этого.

Я прилетела домой одна. Мои сестры приветствовали меня словно давно

потерянного ребенка. Даже моя мать выглядела счастливой, когда я зашла в двери.

Папа выглядел настороженным. Он обращался со мной как с музейным экспонатом

за бархатной веревкой.

Когда я поступила в Уэлсли, он поздравил меня рукопожатием и подлинной улыбкой,

но он больше никогда не прикасался ко мне.

Мне приходилось проводить очень много времени с семьёй, выполняя кучу

обязанностей, когда я пошла в Стэндфордскую Высшую Школу, но я всегда делала их. Я

68

звонила преподавателям, когда Фиона не понимала свою домашнюю работу, устроила

разнос Отцу Альфонсо, когда он угрожал огнем и камнями Дейдре, а также пробовала

держать Джонатана в рамках, в то время как он раз за разом доказывал, что он мог

сдвинуть любую границу с дерзкой улыбкой.

Ко времени сдачи экзаменов, я чувствовала, что восьмидесятые остались позади.

Мои родители делали всё от них зависящее, а впереди меня ждала хорошая жизнь. Иногда

я даже чувствовала благодарность.

Глава 26

1982 год — ночь Куаалюд

Я влюбилась во вкус и ощущение его сосков. В странные рыжие волосы на его груди

рядом с коричневыми. Куаалюд сделал нас озабоченными и счастливыми, и мы так много

смеялись. Я снова была готова позволить ему трахнуть меня. Но, так или иначе, мне было

больно, когда он прикасался ко мне. Я была воспалена. Однако внутренняя боль

отступила.

Я прилегла, согнула свои колени, раскачивая ими, раскуривая сигарету. Дешевое стеганое

одеяло подо мной ощущалось великолепно. Мягкое. Теплое. Сделанное для моей кожи.

И он. Он был хорош. Очень хорош. Целуя меня между сиськами и самый низ моего

живота. Инди собирался сделать мне ту же вещь, что девочки делали со Стрэтом. Он

собирался попробовать меня. Я зажала сигарету между зубами и запустила свои пальцы в

его волосы, раздвигая для него ноги.

В этот момент дверь открылась, и я повернулась, чтобы увидеть того, кто вошел. Я

не подпрыгнула или прикрылась от стыда также, как и Инди.

— Чувак, — сказал Стрэт.

— Чувак, — Инди оперся на локти. — Ты избавился от Хоука?

— Да. Вечеринка окончена, — Стрэт наклонился, выдернул сигарету из моих губ и

поместил ее между своими. На нем не было рубашки, и музыкальные ноты через всё его

тело огибали соски, именно так, как я хотела попробовать. — Сказал, что он дал тебе

синенький люд. Похоже на то.

— Ага. Синенькие.

Он выпустил дым.

Я смотрела вниз на Инди, а он посмотрел на меня с пленяющей улыбкой.

— Греховный, — промурлыкала я, читая его мысли. Я повернулась обратно к Стрэту

и потянулась, растягивая своё тело, наслаждаясь своей наготой. Я знала, что это были

наркотики, но мне было все равно. — Ты собираешься вернуть ее?

Он вложил сигарету обратно в мой рот, впитывая меня ниже, сквозь меня,

прикидывая что-то. Я вдыхала восхитительный никотин, не касаясь сигареты. Только

всасывала. Затем я выпятила свою челюсть в сторону Стрэта. Он убрал окурок от меня и

затушил его в пепельнице на полу.

— Вы оба под людом, — сказал Стрэт.

— Ага, — сказал Инди, возвращаясь обратно к моему животу.

Я поглаживала матрас, уставившись на Стрэта. Его длинные красно-медные волосы

обрамляли лицо, а его челюсть была в грубой полуторадневной щетине.

— Не будь чужим, — сказала я.

Стрэт посмотрел на Инди, который пристально смотрел на него и заявил:

— Ты слышал женщину.

69

Стрэт колебался, переводя взгляд от меня на Инди и обратно. Я никогда не видела,

чтобы он раньше колебался.