Тайные каналы: По следам нацистской мафии

— К таким вещам можно относиться как угодно. Но в нашей работе для интересов наших подопечных это не может и не должно играть никакой роли. Ведь в конечном счете речь идет о деле, имеющем огромную важность для всей нации.

Слово берет фрау Келленерс. Она рассказывает о «возмутительном инциденте» в одной из тюрем. Во время посещения заключенного ее обыскали!

Буря негодования среди присутствующих. Раздаются громкие возгласы: «Чудовищно!», «Скандал!», «Неслыханно!» Мы озадачены. Полагали, что в тюрьме это обычное явление. Но тут же пришлось убедиться в том, что установленные законом положения и порядки не распространяются на «помощников наци». Документ члена организации «Тайная помощь» открывает посетителю тюремные двери почти в любой день и на любой срок. Он может сколько угодно «вселять бодрость» в наци, своих «единомышленников за решеткой», информировать их о том, что происходит в правых, реакционных кругах страны. Все участники совещания единодушно подтверждают: с тюремным начальством никаких трудностей не возникает. Льготы и привилегии предоставляются везде, где только они возможны. Опекаемые довольны.

Было бы наивным полагать, что все это либо дело случая, либо особого отношения к нацистам администрации той или иной тюрьмы. Речь идет об установившейся системе, о сделках с теми, кто готов охотно помогать нацистской организации.

Намек Ашенауэра на его секретные каналы свидетельствует о том, что все они ведут к министерству юстиции. И не случайно всплывает название организации, в которой он тоже «работает» и которая тесно связана с канцелярией федерального канцлера, — «Комитет по религиозной опеке заключенных».

Рассказывает офицер связи

По дороге в отель, где мы намеревались поужинать, к нам присоединился господин Мартини. Выступая на совещании, он в решительном тоне, четко формулируя свои мысли, потребовал выхода «Тайной помощи» на арену гласности. Суть его выступления: период игры в прятки кончился, пора переходить в наступление, необходимо привлечь на свою сторону молодежь.

Манера выступать выдавала его: этот человек привык командовать. Вскоре господин Мартини — не без гордости — рассказал нам о главных этапах своего жизненного пути:

— Я был офицером связи вермахта. Во Франции. Мое служебное положение можно сравнить с должностью командира роты бундесвера. Я являлся, так сказать, посредником между главнокомандованием вермахта и ракетными подразделениями ФАУ. — И чтобы у нас не оставалось и тени сомнения, подчеркивает: — Конечно, я был тогда убежденным национал-социалистом.

Подобно многим таким, как и он, офицерам, ярым фашистам, он после краткого пребывания в сборных лагерях союзников уверенно начал свою вторую карьеру.

— Перед тем как выйти на пенсию, я был членом правления Рейнско-Вестфальской корпорации по добыче известняка в Вуппертале, дочернего предприятия концерна Хеша. Но из дела не вышел. Сейчас я член наблюдательного совета фирмы «Риди-транспортбетон». Это крупнейшее предприятие в своей отрасли, имеющее 176 филиалов на территории всей ФРГ.

В Швальмштадте близ Марбурга Мартини вместе с Шарпф, фанатичкой из бывшего «Союза немецких девушек», опекает посаженных за решетку нацистских убийц. То, что значительную часть пенсии и доходов, получаемых из иных источников, он в виде многих тысяч марок передает в кассы «Тайной помощи», является для него делом совершенно естественным.

Несколько позднее приходят и другие участники встречи, активные покровители нацистов, — сегодняшние учителя, адвокаты, инженеры, пенсионеры. Они взвинчивают себя пропагандистской болтовней о «незабвенном фюрере» Адольфе Гитлере, полны гнева и готовности отомстить тем, кто организует судебные процессы против их единомышленников.

— Часто меня до глубины души возмущает поведение судьи на процессе о Майданеке, — разглагольствует фрау Дитрих. Ей в унисон фрау Юргенс вновь и вновь яростно твердит об опасности, исходящей «от евреев и коммунистов», стремящихся «уничтожить немецкий народ».

Через два месяца после этой встречи о фрау Юргенс будут передавать телетайпы многочисленных информационных агентств. Молодежный журнал «Элан» сообщит читателям, что активная нацистка фрау Юргенс «за бескорыстные и самоотверженные усилия, направленные на облегчение участи как заключенных, так и выпущенных из тюрьмы», награждена федеральным орденом «За заслуги».

Федеральный прокурор генерал Ребман пообещал ей любую помощь.

На страницах журнала «Монитор» фрау Юргенс откровенно выразит радость по поводу награждения орденом. Изъясняясь на родном ей старом нацистском жаргоне, она вновь повторит, что, по ее мнению, «Дюссельдорф находится под властью евреев и коммунистов». Она, как уже много раз до этого, будет утверждать, что на процессе, где слушается дело об убийцах из Майданека, выносят приговоры не от имени немецкого народа, а «от имени евреев и коммунистов». Однако статс-секретарь государственной канцелярии Крумзик, выступая перед телезрителями, скажет: «О ее деятельности в «Тайной помощи» мы ничего не знали».