Тайные хроники герцога Э

– Вот если бы прошение подавал Их Светлость герцог Эльбер Файсон Эривердский, – секретарь с громким хлопком закрыл книгу регистрации посетителей, заставив обережника моргнуть, – то его препроводили бы к императору незамедлительно. Найдите милорда, если уж у вас такое срочное дело.

– Да где же мне его искать? – взбесился Збигув. В огорчении он махнул кулаком, и я зажмурила глаза, так как думала, что он шарахнет им по голове человечка. Но обошлось, треснула только столешница.

Звон колокольчика, который секретарь нервно тряс, вызвал отряд гвардейцев, и Збигува увели под белы рученьки. А ведь мог и магией вдарить для убедительности, но постеснялся. Все–таки не в горах находится, а во дворце, где надо вести себя прилично.

– Вам тоже к императору? – с иронией перебил мой ступор секретарь.

– Нет, мне достаточно вашего внимания. Я хронист, приставленный к Их Светлости герцогу Эривердскому, – я сняла с плеча и бухнула на стол походное бюро, собираясь выложить бумаги и заодно придумать продолжение разговора. Может быть, придется оставить переписанный черновик для ознакомления тому самому советнику второй градации. Герцог здесь свой человек, как–нибудь выручит рукописи, если посчитает их сырыми.

– Понятно, – оценил содержимое распахнутого мной ящика секретарь и опять одернул рукава. – Вас проводят к нему.

– К кому?

– К Их Светлости.

– Он здесь?!

– А где ему еще быть? Поход окончен, твари уничтожены.

Я никак не могла унять дрожь пальцев. Бумаги рассыпались, и мне пришлось встать на колени, чтобы собрать их с пола.

Человечек расчувствовался. Низкорослый, несуразно одетый монах был гораздо ничтожнее его, могущественного секретаря, который одним звоном колокольчика может скрутить черного рыцаря. Трясущийся и чуть ли не плачущий хронист и вовсе делал из него спасителя.

– Ну–ну, незачем так бояться, – заворковал он, помогая сбить поднятые листы в пачку. – Их Светлость пребывает в хорошем настроении.

«Мы переживаем, а у индюка Э хорошее настроение!», – мне было обидно и больно. Бросил нас на произвол судьбы, а сам и в ус не дует.

– Скоро у Их Светлости свадьба.

– А кто невеста? – я приободрилась, решив, что речь идет обо мне. Даже приготовилась насладиться последующими словами: «Как кто? А о красавице Адель вы разве ничего не слышали?»

– Император подобрал брату кого–то из знати. Невесту уже неделю как привезли во дворец.

– Как привезли?! – у меня вновь все оборвалось.

– Ну как? – задумался секретарь. – В карете, наверное. Я не ходил смотреть, дел, знаете ли, полно.

Он вновь позвонил в колокольчик, и в приемную вошел… Конд.

– Проводите хрониста к Их Светлости.

Я повернулась и пошла к двери.

– Вы свои бумаги забыли, – напомнил человечек, вновь сделавшись строгим и могущественным.

– Ты что здесь делаешь? – прошипел Конд, больно хватая меня за плечо. Ему пришлось вернуться и забрать мой письменный ящик. Известие о женитьбе герцога ударило так больно, что я себя не контролировала.

– Хроники сдать хотела. Я их закончила, – говорила, как во сне. В голове булькали рыбки и мешали думать.

– А подождать нельзя было? – Конда аж перекашивало от злости. Я хотела остановиться и спросить, чем я так провинилась, но меня ощутимо толкнули в спину и погнали вперед, не давая задержаться ни на миг. Доведя до одной из комнат, Конд открыл дверь и впихнул меня туда. Я огляделась. Место показалось смутно знакомым. И лишь увидев у камина набор из совка, лопатки и крюка, я сообразила, что нахожусь в том самом помещении, откуда начался мой путь в чужой мир.

– Ты сейчас проводишь меня домой? – голос, несмотря на горечь Святой девы, звенел.

На мгновение я забыла обо всем: о кухарках, ждущих моего возвращения, о Збигуве, который надеется, что я продолжу его миссию, раз ему не удалось рассказать о беде, постигшей эриверцев, о герцоге, с которым надо было бы повидаться, чтобы посмотреть ему в глаза. Он поступил со мной точно также, как с Иллисой, только мне, в отличие от нее, есть куда идти. И я не буду унижаться. Бабушка ждет.

– Нет, я еще не готов, – Конд не смотрел мне в глаза.

– Тогда зачем привел сюда? Собираешься втихую от меня избавиться? – я уже по его скривившемуся лицу догадалась, что он собирается делать. – Как тогда, когда мог сразу отблагодарить за спасение, но запрятал в монастырь на целых три года…

– Как тогда, – оборвал он. – Ты должна уйти. Немедленно. Не мешай мне.

– Но как же бумаги, – я кивнула на ящик, висящий на его плече, – и герцог?

– И ему не смей мешать.

Я села на пол. Слишком много ожиданий. И слишком мало шансов быть счастливой. У меня было двое мужчин, и я никак не могла выбрать, кого я люблю больше: взбалмошного, но такого родного Конда, или серьезного, но такого надежного герцога. Теперь у меня нет ни одного. Я жалкая, ничтожная и никому не нужная.

– Перестань рыдать. Поднимись. Тебе нужно уйти. У меня нет времени все объяснять.

– Когда герцог женится?

– Через три дня.

– Передай ему, что я желаю ему счастья.

– Хорошо, – Конд, вытащив рукопись, перевесил пустое бюро на мое плечо. – Все, иди. Прощаться не будем, здесь и у стен есть уши.

Кто–то постучал в дверь.