Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

Пикулин гостит неделю, рассказывает, расспрашивает, «представляет в лицах». Герцен не хочет спорить с некоторыми укорами и намеками насчет его деятельности, пришедшими из Москвы. Он радостно извещает Марию Каспаровну Рейхель: «С прошлого четверга живет здесь венский гость. Это первый дельный и живой человек со стран гиперборейских. Я очень и очень доволен посещением. Все живы и живее, нежели себя представляют» (XXV, 296).

«С половины прошлого года все переменилось, — писал Герцен в начале 1856 г. — Слова горячей симпатии, живого участия, дружеского одобрения стали доходить до меня» (ПЗ, II, 248).

Это, конечно, о Пикулине. В литературе неоднократно встречаются указания на то, что первая книга «Полярной звезды» вышла в начале августа 1855 г. (см. XII, 536 комм.) Однако это неточно, и для нас очень важно установить более правильную дату. 15 августа 1855 г. Герцен писал Ж. Мишле: «„Полярная звезда“ выйдет только 20-го» (XXV, 295). Значит, она вышла именно в те дни, когда гостил «Венский». В «Полярной звезде», в самом конце (после оглавления), имеются строки, явно добавленные «в последнюю минуту»: «Книжка наша была уже отпечатана, когда мы получили тетрадь стихотворений Пушкина, Лермонтова и Полежаева. Часть их поместим в следующих книгах. Мы не знаем меры благодарности за эту присылку… Наконец-то! Наконец-то!» (ПЗ, 1, 232).

Ясно, что именно П. Л. Пикулин доставил эти стихотворения.

22 августа доктор прощается и пускается в далекий обратный путь — в Москву. Он везет письмо Герцена: «Ну спасибо… спасибо вам. Это первый теплый, светлый луч после долгой темной ночи с кошмаром…» (XXV, 297).

Но храбрый «сынишка» захватил не только письмо. Из переписки с М. К. Рейхель в сентябре 1855 г. видно, как Герцен беспокоится, не попался ли доктор жандармам или таможенникам: «Теперь одно — получить весть о Венском — так сердце и замирает, иногда ночью вздумаю и озябну» (письмо от 20 сентября, XXV, 300).

А через пять дней Герцен в восторге: «Ваше письмо с приложением произвело в Вентноре, т. е. в моей норе, радость несказанную. Итак, сошло с рук. Вот вам и алгвазилы <…>. Теперь вы, должно быть, получите через некоторое время адрес купца, к которому я могу относиться по книжным делам» (XXV, 301).

Алгвазилами в Испании называют полицейских. Герцен имеет в виду, конечно, российских алгвазилов, под носом у которых храбрый доктор благополучно проехал вместе с каким-то опасным грузом и сумел, пусть с некоторым опозданием, сообщить в Лондон о своем успехе. Можно ли сомневаться, что доктор захватил с собою свежую — буквально с типографского станка — первую «Полярную звезду»? Ясно также, что Пикулин известил о благополучном возвращении Марию Каспаровну Рейхель, очевидно вложив в конверт записку для передачи Герцену («Приложение», к сожалению, не сохранившееся), и уж искал подходящий адрес для доставки литературы из Лондона и в Лондон. В письме к Рейхель от 6 октября 1855 г. Герцен выражает даже недовольство неосторожностью Пикулина, который «писал второй раз. Для чего? Ну да под севастопольский шумок сойдет с рук»¹⁴ (XXV, 305).

К сожалению, мы не очень хорошо знаем биографию смелого доктора. Архив его не сохранился или не обнаружен¹⁵. Крупным политическим деятелем или мыслителем он не был, и Евгений Якушкин добродушно подтрунивал над его особенным свойством «защищать свое мнение так, что, слушая его, другие убеждаются в совершенно противном»¹⁶. Однако Пикулин не раз еще ездил за границу, пересылал Герцену различные материалы и, видимо, получал посылки из Лондона на адрес «Журнала общества садоводства», который он одно время издавал в Москве.

В списке тайных злоумышленников и корреспондентов Герцена, составленном московским генерал-губернатором Закревским в 1858 г., рядом с Е. И. Якушкиным и Н. X. Кетчером значится и Пикулин, который «желает беспорядков и на все готовый»¹⁷.