Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

В одной из фраз «Ответа», мне кажется, Герцен намекает, что догадывается, кто его критик: «Что касается до того, что я не вытвердил на память стихи Пушкина, ходившие в рукописи, то это, конечно, дурно; но что же с этим делать? Я особенно настаиваю теперь, чтоб мои дети твердили на память стихи, чтоб не заслужить лет через тридцать выговора за дурную память» (ПЗ, II, 256. Курсив мой. — Н.Э.). В этих словах мне видится следующая замаскированная мысль: дети Герцена через тридцать лет будут по отношению к своему отцу в таком же положении, в каком их отец теперь находится по отношению к его «отцам», декабристам. «Через тридцать лет» — прямой намек на даты — 1825–1855.

Однако А. И. Герцен ошибался. Н. И. Тургенев к этому письму не имел никакого отношения. Несколько лет назад советский исследователь В. Егоров обнаружил в бумагах литературоведа прошлого столетия академика П. П. Пекарского, хранящихся в Пушкинском доме (Ленинград), запись, свидетельствующую о том, что автором «критического письма» во II-ой книге «Полярной звезды» был Сергей Дмитриевич Полторацкий (1803–1874), близкий приятель Пушкина и известный библиограф³.

Открытие, сделанное В. Егоровым, вызвало у меня мысль отыскать дополнительные свидетельства о связях Полторацкого с Герценом среди бумаг Полторацкого, хранящихся в рукописных отделах Государственной библиотеки имени Ленина (ф. 233) и Государственной Публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (ф. 603). Каково же было мое изумление, когда, просматривая опись ленинградской части архива Полторацкого, я нашел, что в ней с давних пор значится «Письмо С. Д. Полторацкого А. И. Герцену»⁴.

Это был написанный рукою Полторацкого черновик того самого критического письма, которое появилось во II книге «Полярной звезды». Многие исследователи, без сомнения, видели этот черновик, но не сопоставляли его с текстом альманаха. Тем же, кто изучал Вольную печать Герцена, черновик видимо не попадался на глаза.

Публикуя критическое послание Полторацкого, Герцен замечал: «Мы позволили себе выпустить несколько строк, не назначенных, вероятно, для публики» (ПЗ, II, 250).

Черновик письма открывает нам те строки, которые Герцен не счел возможным напечатать⁵.

1. В «Полярной звезде» (ПЗ, II, 250–252) после пункта 3 критических замечаний Полторацкого (где указывается на необходимость печатать в альманахе «обозрения русской словесности», как это было в «Полярной звезде» Бестужева и Рылеева) отсутствуют следующие строчки, сохранившиеся в черновике Полторацкого: «4. Вы просите (на стр. IX Вашего предисловия) о доставлении Вам списка с „Гаврилиады“ Пушкина. Но неужели Вам не известно, что сам Пушкин впоследствии не дозволял⁶, чтобы ему напоминали об этой поэме, что он негодовал на нее, жег все рукописные экземпляры, которые ему попадались; что эту ужаснейшую похабность едва ли можно напечатать, не краснея и не заставляя краснеть читателей».

2. В пункте 4 критических замечаний (ПЗ, II, 250) после слов «почему не перепечатали Вы вполне это прекрасное стихотворение [оду К. Ф. Рылеева великому князю Александру Николаевичу] отсутствует следующий текст, сохранившийся в черновике: „Стихотворение <…> находится в литературных листках Булгарина за 1823 год, издававшихся в виде прибавления к „Северному архиву““. Эти листки редки теперь даже и в России. Может быть, они находятся в библиотеке Британского музея в Лондоне?»