Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

На страницах «Полярной звезды» и «Колокола» Герцен и Огарев вели конспиративный разговор со своими корреспондентами, до смысла которого III отделение никогда не могло добраться. Характерными для Вольной печати были такие извещения: «Письма получены», «Путь, избранный автором, совершенно верен» и т. п. Герцен часто называл своих корреспондентов «неизвестными», «анонимными» — даже и тогда, когда хорошо знал, кто автор послания. В иных же случаях Герцен намекал на то, что догадывается — кто автор.

Практика показала, что наиболее верной и безопасной формой почтовых отправлений являлась посылка нефранкированных писем (т. е. писем с доплатой на месте), в доставке которых была особенно заинтересована сама почта.

«А Вы так „Колокол“-то и не получили — вот вам и Германия, — писал Герцен М. К. Рейхель 17 июля 1857 г., - хотите, я пришлю, нарочно не франкируя?» (XXVI, 105). Однако в тех случаях, когда Герцен не видел угрозы почтовых изъятий, он напоминал своим постоянным корреспондентам, чтобы они не забывали франкировать. 4 января 1855 г. он писал М. К. Рейхель: «Благоволите франкировать письмо, ибо с 1 января новый закон, за франкированное платится 4 пенса, за нефранкированное — 1 шиллинг», т. е. втрое больше (XXV, 224).

Создатели Вольной печати принимали меры против возможных провокаций со стороны русского и европейских правительств — использования фальшивой корреспонденции во вред настоящим корреспондентам.

Поэтому Герцен так тщательно подчеркивал, что нисколько не отвечает «за вещи русские без моей подписи» (XXV, 323). Позже он поместил в «Колоколе» призыв к корреспондентам — предупреждать издателей «Колокола» письмами о предстоящей присылке материалов. Издатели «Колокола» просили также не передавать рукописей «с гарсонами или дворниками, а приносить самим» (см. XIV, 366).

В то же время Герцен просил М. К. Рейхель и других своих корреспондентов сколько-нибудь значительные (по размеру и весу) материалы посылать sous bande (бандеролью) или — еще лучше — не доверять почте ввиду ненадежности и дороговизны пересылки.

Когда Герцен переслал в Дрезден часть своих записок и другие материалы, с Рейхелей взяли очень большую сумму доплаты. 6 декабря 1857 г. Герцен им писал: «Досадно, что с вас слупили такую барку денег <…>, впредь этого не будет, а если они <почта>опять потребуют, не берите. Я все могу пересылать через книгопродавца. Чтобы вас утешить, скажу вам, что Краевский из Петербурга прислал старые журналы и за провоз взяли до границы 40 руб. сер. да здесь 2 фунта10 sh<шиллингов>,т. е. 200фр. Это очень забавно». Вообще сто лет назад единая почтовая система в Европе еще далеко не установилась. Кроме полицейских нарушений почтовой тайны существовали и разнообразные, чисто почтовые злоупотребления. 13 ноября 1856 г. Герцен писал И. С. Тургеневу: «Здесь в Англии на почте не читают, но беспорядки в ценах, знай вперед, что если попросят прибавки — это плутовство» (XXVI, 49). Герцен неоднократно — и в письмах, и публично — вел борьбу с этими злоупотреблениями. Это была борьба за обеспечение путей для корреспонденции. После пропажи нескольких писем и посылок, отосланных в Дрезден, Герцен пишет М. К. Рейхель 6 декабря 1857 г.: «Вы, однако, покажите зубы вашему почтамту — как они смеют ревизовать английскую почту…» (XXVI, 142).

При этом Герцен и его корреспонденты пробуют разные способы почтовых пересылок, выбирают лучшие, следят за почтовыми новшествами. Как только в употребление вошли посылки в виде ящиков, И. С. Тургенев, находившийся в Париже, воспользовался этим. 8 ноября 1856 г. Герцен отвечал: «Фета — в ящике — я получил. Этот новый образ посылки мне нравится, только ящик советую брать свинцовый» (XXVI, 47).

В целом корреспондентские связи Герцена были хорошо ограждены системой адресов и применяемой конспирацией. Герцен все время советовался о необходимых мерах «маскировки» с Огаревым, Тургеневым, Мельгуновым, призывал к умелой конспирации на страницах своих изданий.

Так выглядели подпольные пути и связи, соединявшие Вольную типографию с родиной.