Тайные общества всех веков и всех стран

В Брюсселе Бельгийское отделение интернационалов заявило протест против преследования судом парижских злодеев. В Женеве за два дня до входа версальцев в Париж интернационалы постановили поднести адрес коммуне, в котором будет выражено, что она (коммуна то есть) представляет «экономические стремления рабочего класса». Интернационалы не менее положительно восхваляли коммунистов. «Мы готовы защищать действия коммуны во всякое время и против всех», – говорится в социальной газете, издаваемой в Лейпциге. Итальянцы прислали коммуне адрес. «Против пушек и шасспо реакционеров они выставили обнаженную грудь. Они пали, но пали героями. Теперь реакция называет их разбойниками. Дозволим ли мы это? Нет! Пригласим наших братьев в свои дома и защитим их. Правила коммуны – наши правила; мы берем на себя ответственность за их поступки». Английские интернационалы были слишком малочисленны, чтобы выразить свое одобрение коммуне в каком-нибудь публичном заявлении, но частным образом они высказались очень энергично. Один из членов даже провозгласил, что доброе «время действительно близко». «Вскоре, – говорит он, – мы будем в состоянии свергнуть с престола английскую королеву, превратить Букингемский дворец в мастерскую и опрокинуть Йоркскую колонну, подобно тому как благородный французский народ опрокинул Вандомскую». (Заметим здесь, что так как Вандомская колонна воздвигнута, главным образом, в воспоминание побед над немецкими войсками, то этот вандальский поступок, по утверждению некоторых, был приписан влиянию золота, щедро расточаемого пруссаками известным патриотическим членам коммуны.) Но Лондонское отделение интернационалов ясно выразило свой взгляд на действия коммуны. Памфлет «Междоусобица во Франции», напечатанный для совета Трюловом, в Верхнем Голборне, конторе интернационалов, есть неумолчный панегирик коммуны и был сначала подписан всеми членами совета; только двое из них, Люкрефт и Оджер, впоследствии потребовали, чтобы их имена были вычеркнуты, так как они будто бы выставлены там без их ведома – что, по-видимому, оказывалось справедливо. Разве правительство должно дозволять, чтобы общество, громко заявляющее подобные правила, существовало и распространяло свое зловредное влияние?

Парижские коммунисты

За несколько дней до вступления версальских войск в Париж около 200 мужчин и 100 женщин собрались пить и курить в большой зале на улице Менильмонтан. Мужчины были в форме Национальной гвардии, женщины или в обыкновенных женских платьях, или в военной форме неопределенного свойства. Все эти люди, отвратительные и развращенные лица которых виднелись при слабом свете штук двенадцати петролеиновых ламп, когда не были заняты своими стаканами и трубками, или пели патриотические песни, или шумно разговаривали. Было около половины девятого, когда в залу вошел человек в капитанском мундире. Мгновенно все лица обратились к нему, и раздался всеобщий радостный крик приветствия. Новый посетитель был лет двадцати восьми, высокого роста, хорошо сложен и по наружности, и обращению выше окружающего его сброда.

– Вот и президент наконец! – воскликнула одна женщина. – Мы почти не ждали его более сегодня.

– Граждане! – вскричал капитан. – Прошу извинения, что заставил ждать себя; меня задержал приказ коммуны.

Он взошел на небольшое возвышение, где стояло кресло, и продолжал:

– Граждане, я должен передать вам тайное сообщение. Уверены ли вы, что между нами нет чужих?

– Уверены, уверены! – крикнуло несколько голосов. – Можете говорить без опасения.

Оратор продолжал:

– Хорошо. Мои храбрые товарищи, надеюсь, что вы не изменили своих взглядов, что вы все те же истые республиканцы, готовые жертвовать жизнью для коммуны.

Отчасти зловещее молчание водворилось после этого призыва, а вслед за тем посыпались почти всеобщие выражения недоверия к предводителям коммуны, на которые капитан возразил похвалами тем, кто стоял в то время во главе дела.

– Все это прекрасно! – воскликнул один сержант. – Но дело в том, что несмотря на бюллетени о победах, ежедневно наклеиваемые на стенах Парижа, мы отступаем с каждым днем.

– Это правда! Это правда! – заревели остальные.

– Форт Неси уже не наш более… эта потеря для нас большой удар.

– Видите ли, ребята, – продолжал капитан, – в некоторой степени я разделяю ваше мнение… и я должен объявить вам еще дурную весть… мы потеряли форт Ванв.

Эти слова вызвали крики ярости, угрозы и страшные проклятия.

– Так сдадимся! – вскричала молодая женщина. – Все погибло!

– Да! Нет!

– Все это ужасно, – я знаю, – сказал капитан, – но люди, подобные нам, не унывают. Хотите знать мое мнение?

– Да! Да!