Тайные поклонники Рины

На энтузиазме к остановке причапываем удивительно быстро, дожидаемся знакомый автобус и вот уже загружаемся в практически пустую электричку. Сразу засовываю наушники в уши, показывая, что абонент недоступен, но музыку не включаю. Просто сижу, провожая взглядом удаляющуюся платформу. Пока, Кондуки. Мне понравилось у тебя в гостях, хоть выходные и вышли… сумбурными. Мягко скажем.

Четыре часа пути в этот раз тянутся дольше, но вот объявляется наша станция. Выползаем и потихоньку разбредаемся на выходе из вокзала. За кем-то уже приехали родители, другие, разбившись на мини-группы, чешут к большой красной букве "М", третьи заказывают такси через приложение, потому что толкущиеся вокруг нас таксисты заламывают такой ценник, что овсяная каша просится наружу.

Мы втроём ждём моего папу. Рита за это время успевает закупиться бургерами, так что удобно утрамбовываемся прямо на рюкзаках возле обочины и трескаем милую сердечку городскую отраву. Андрей пока не торопится потонуть с остальными в утробе метрополитена, заявив, что обязан проследить за нами. Он же, типа, ответственный за нашу безопасность. Вспомнил, блин.

Хотя, конечно, понятно, что это чисто повод подзадержаться рядом со мной. Правда Долгорукий по-прежнему не рискует соваться под горячую руку, а то Вадик уже был отшит с утра с попыткой поговорить. Шиш с маргарином вам, уважаемый. Раньше надо было беседы беседовать, когда я готова была слушать. А теперь не а, не хочу.

Сейчас Чернышевский давно исчез с горизонта, умотав с друзьями из команды в сторону подземки, а вот Арсений пока в зоне видимости. Но тоже ни разу так и не подошёл, что разочаровывает меня, наверное, больше прочего. Я же понимаю, более того — знаю уже наверняка из утренних сплетен, что не он зачинщик драки, а значит, по факту и не виновен ни в чём. Что ж, он не хочет, я и подавно.

Нянчу гордыню ровно до того момента, пока за ним не приезжает старенький седан. Краем глаза наблюдаю как Арсений забрасывает рюкзак в багажник, но вместо того, чтобы сесть в машину направляется вдруг ко мне, молча протягивает сложенный альбомный лист и… вот теперь уже уходит окончательно.

С трепетным волнением разворачиваю бумагу, но лишь когда машина скрывается из вида.

— Любовное послание? — суёт мне через плечо любопытный нос Рита, спагеттиной засасывая лук из бургера.

Ничего не отвечаю, целиком погружённая в разглядывание цветного рисунка на котором парень вопросительно протягивает руку девушке. Та словно бы замерла в нерешительности, думая, стоит ли притягивать ему ладонь в ответ. Если парень лишь намёками походит на самого Арсения, то в девушке отчётливо узнаю себя. Та же одежда, что на мне сейчас, волосы, схожие черты…

Трогает даже не сам рисунок, хотя он бесподобен, сколько надпись внизу чёрным комиксным шрифтом: "I'm sorry".

— Как мило, — слышу над ухом голос Андрея.

Раздосадовано вскидываю голову, но от испепеляющего взгляда его спасает вовремя зазвонивший у меня телефон. Папа приехал, припарковался в отдалении, здесь не смог протиснуться.

Молча даю знак друзьям.

— Эй, а сейчас-то я что не так сказал?! — летит нам вслед обиженное, но остаётся без ответа.

— Как отдохнули? — едва мы с горем пополам укомплектовываемся со всем добром в дышащую на ладан развалюшку, бодро приветствует нас родитель.

— Поехали уже отсюда, — лишь нетерпеливо отмахиваюсь, нашаривая ремень безопасности.

— Как очевидно, не очень, — выносят вердикт, послушно включая поворотник.

Очень-не очень, дать точное определение я пока затрудняюсь, однако всю дорогу до дома стискиваю рисунок, приятно согревающий кончики пальцев. Пусть по всем законам логики это банально и невозможно.

***

Этюд: "Встреча парламентёров". Правда стола для переговоров нет. Зато есть мой диван на котором Ян и Рита, решившие сперва заехать ко мне, сидят друг напротив друга. Оба в позе лотоса. Одна задумчиво жуёт губу, разглядывая собеседника. Другой протирает стёкла очков краем футболки. Я утопаю в кресле-мешке, неуютно ёрзая. Все трое молчим.

— Может вас наедине оставить? — предпринимаю попытку аккуратно свинтить, но меня тормозит суровое Риткино:

— Ша. Сидеть на месте. Ты у нас в качестве понятой. Если начнёт отпираться, я вынуждена буду применить психологическое давление.

— Окей-окей, — послушно всплёскиваю руками и дальше притворяюсь тихой мышкой. Чтоб тоже не схлопотать ненароком по харизме.

— Ну чё, очкарик? — подруга без разминки сразу идёт в атаку. — Сознаваться собираемся? За чистосердечное срок скощу. Почто губёшки свои распускал, окаянный? Просто зачесались, а об камень больно? Так или не так?

Ян подвисает. Прям конкретно.

— Ты сама хоть поняла, что спросила? — с назидательным видом отличника, каким сроду не был, водружает он свои окуляры обратно на нос. — Вот поэтому у тебя сочинения и хромают. Формулируй вопрос чётче.

— Ля, чётче ему надо, — Ритка та ещё актрисулька. Мимика у неё просто чумовая. Ещё и акцент где-то откопала. — Целоваться, говорю, чего полез? Влюбился шоль?

— Влюбился.