Тайные пороки

Словно огромный шар из лохматого козьего меха, вновь прибывшая гостья бросилась на пол к стулу загадочного мужика и, ударяясь головой о спинку стула, продолжала вопить.

— Ну хорошо, ну хорошо, ну оставь, ну перестань, сатана! — увещевал мужик.

Препедигна живо вскочила, обняла сзади его голову и осыпала пылкими поцелуями. Задыхаясь, она торопливо приговаривала:

— О мой дорогой… благословенный сосуд… ах ты, прекрасная борода… драгоценные волосы… мне, мученице… ты бесценная жемчужина… ты алмаз… мой Бог… самый любимый…

Дамы в комнате зашушукались. Неприятно пораженный, Самсон не знал, что делать. Мария Васильевна вжалась в стул. Молодой человек презрительно скривился и тихо гладил плечо беременной женщины.

Бородатый мужик отчаянно защищался и, полузадушенный, взревел:

— Прочь, сатана! Прочь дьявол, исчадие ада!

Дальше последовал поток грязных ругательств. Наконец ему удалось оторвать ее руки от своей шеи. Он с силой оттолкнул припадочную в угол и, весь красный, растерзанный, едва дыша от ярости, заорал:

— Ты всегда приносишь мне грешный гнев, проклятая стерва, мерзкая!

Препедигна подползла к дивану и опустилась на него. Пугаясь в пестром платке, пытаясь жестикулировать, она завопила:

— И все же ты мой, и я сплю с тобой! Сплю с тобой! Ты мой бог! Я принадлежу тебе и никому другому! Кто бы ни стоял между нами, ты мой, и я твоя! Скольких бы женщин ты не принимал, никто не может украсть тебя у меня! Скажи, скажи, что ты терпеть меня не можешь! А я все равно знаю, что ты меня любишь, что ты меня лю-ю-ю-би-и-ишь!

— Я ненавижу тебя, сучка! — быстро и решительно ответил мужик. — В тебе сидит дьявол! Я с радостью бы убил тебя, расквасил бы тебе морду!

— Ты любишь меня! — кричала Препедигна, подпрыгивая и тряся пестрыми тряпками и лентами. Сломанные диванные пружины зазвенели под ней. — Я скоро снова буду спать с тобой!

Она вновь подбежала к своей жертве, обхватила его голову и, дико, похотливо крича, принялась целовать.

— Ах ты, дьявол, — бешено заорал мужик.

Снова толчок, снова Препедигна отлетела к стене, но тут же опять вскочила.

— Ну ударь меня, ударь! Ударь!

Голос ее звенел все выше и выше, в ее крике было такое жуткое бешенство, что Самсон испугался. Впрочем, как он понял, напуганы были и все остальные.

Сумасшедшая опустилась и попыталась поцеловать место на груди, в которое ее толкнули. Поняв, что это невозможно, снова вскочила и закружилась в животном экстазе. На ее шее болтались цветные бусы в несколько рядов, при каждом ее движении они звенели. Она прижимала руки к груди, потом целовала их, посылала жадные воздушные поцелуи. Наконец она успокоилась, подошла к дивану, легла на него и укрылась шалью. Лицо было закрыто двойной вуалью, и Самсон видел только нежный красивый, искаженный болью рот. Вдруг она выпрямилась на диване, сорвала с лица вуаль и закричала:

— Ругай как хочешь, плюй на меня! Но не позволяй осквернять мой путь! А теперь я хочу спать с тобой, прямо теперь!

— Только попробуй, сука! — Мужик встал и принял оборонительную позу. — Только пошевелись!

— Идолопоклонница, — злобно прошептал молодой человек, стрельнув глазами в Самсона. Видимо, он рассчитывал найти в нем союзника. — Рубаха старца, сапоги старца, мешочки на поясе с засохшими огрызками от старца.

— Но вы же сами заметили, что надо все прощать, — обращаясь к мужику, робко пробормотала бледная как смерть Мария Васильевна.

— Ты, значит, думаешь, что никого нельзя проклинать? — повернулся мужик к девушке.

— Конечно нет.

— Ну хорошо. Согласен, но как же мне не проклинать Препедигну, когда из-за нее все начали называть меня Христом?

— Не Христом, а Богом, — закричала Препедигна, — ты и есть живой Саваоф, живой Бог!

— Вы все-таки спросите ее, почему она считает вас Богом, — настаивала Мария Васильевна.

Мужик пренебрежительно дернулся:

— Моя душечка, я уже давно спрашивал! Если хочешь, спроси сама! Она тебе тут же ответит: из-за моих добрых дел! Я спросил у нее: спит ли Бог с какой-нибудь женщиной? Есть ли у Бога дети? Но она твердит одно и то же: я знаю, что ты Бог Саваоф!

— Жи-и-и-вой Бо-о-о-г, вечная слава тебе! — пропела Препедигна. — Вы все находитесь в Содоме и не замечаете этого! Одна я в поте лица своего кричу вам об этом, но сердца у вас каменные, и вы не хотите ничего слышать!

— Ах, что мне делать с этим извергом? — Саваоф шагнул к бесноватой, но тут же к нему потянулись руки женщин:

— Отец, успокойся!

Самсон затаил дыхание, безобразная сцена приближалась к кульминации. Однако ничего ужасного не произошло, ибо на пороге столовой появился мужчина: чуть ниже среднего роста, с той немного чрезмерной элегантностью, какая часто встречается у мужчин маленького роста. Напомаженные волосы аккуратно причесаны и разделены на косой пробор, лицо припудрено ароматной пудрой. Самсон мог поклясться, что это бледное лицо с черными, словно атласными усиками, эту наигранную улыбку, он видел совсем недавно. Новый гость обвел бархатным взором черных глаз пестрое собрание.