Тайные пороки

— Добавлю, уважаемые господа, — поспешил завершить разговор начальник канцелярии, легонько отталкивая ногой кошку, пытавшуюся потереться шеей о его сапог, — что корреспонденция отправляется в казенных конвертах утвержденного образца с круглой печатью канцелярии и штампом.

— У меня еще один вопросец есть, — извиняющимся тоном произнес Лапочкин, — если вы, господин Бекбулатов, помните господина Хрянова, то, может, вы помните и еще одну мелочь — один ли он приходил?

Бекбулатов задумался лишь на минуту.

— Господин Хрянов приходил один. Однако у меня возникло подозрение, что за ним следят.

— Кто? И почему? — насторожился Тернов.

— Я, конечно, всегда занят посетителем, но согласно нашим внутренним инструкциям обязан и по сторонам поглядывать. Время нынче неспокойное, террористы могут пожаловать в любое место — тем более в Думу. С виду бывают приличными, не всегда охрана и остановит. Так вот, следом за господином Хряновым, обратил я внимание, появилась дама. Но прошла она к другому служащему — на буквы «а» — «дэ». Хороша собой, укутана в меха. Поэтому я ее приметил. Поглядывал в ее сторону, а когда я закон-чип дела с господином Хряновым, вышла она следом за ним.

— Что за дама, опишите! — требовательно выступил вперед Лапочкин.

— Высокая, статная, лицо под вуалью. Глаза большие блестели. Кажется, брюнетка.

— А потом?

— А потом я забыл и о ней, и о Хрянове, — признался смущенно Бекбулатов.

— А где хранится послание Хрянова? — спросил Тернов.

Начальник канцелярии опередил подчиненного с ответом.

— Та корреспонденция, которая оказывается неинтересной или ненужной для депутата, возвращается сюда и хранится в архиве.

— Но письмо господина Хрянова от депутата Милюкова не возвращалось, — ответил Бекбулатов.

— Значит, ознакомиться с его содержанием нельзя?

— Если только позволит сам господин Милюков. Тернов несколько мгновений молчал. Начальник Канцелярии пришел ему на помощь.

— Вы могли бы, конечно, поехать на дом к господину Милюкову, но сейчас его там нет.

— Мы уже заметили, что и на заседании он отсутствует, — сказал Лапочкин. — Что-то случилось? Боится Пуришкевича?

— Дело серьезней обстоит, — начальник понизил голос, — господин Милюков собирался ехать к Самому!

— К Государю? В Зимний? — Тернов понимающе пригнулся к уху канцеляриста.

— Нет, — шепотом пояснил начальник, — на Гороховую.

— Благодарю вас, — сказал Павел Миронович, настроение которого заметно испортилось.

— Вы оказали неоценимые услуги следствию, — добавил Лапочкин.

Оба сыщика поспешили покинуть российское законодательное горнило. Выйдя на просторный плац перед дворцом, остановились. Против ожидания, здесь не было ни Пуришкевича, ни зевак. Лапочкин достал коробку папирос и закурил.

— Похоже, Лев Милеевич, вы были правы, — признался Тернов. — Все указывает на то, что покойный Хрянов убит своими же сообщниками. И следившая за ним дама знаете кто? Аграфена. Может быть, она и убийца. Ей сподручно было.

— А как же след сапога? — спросил Лапочкин, выдохнув клуб дыма.

— И сапог для нее не проблема — она же костюмер, — с убитым видом ответил Тернов. — Не говорю уж о кочерге с бантиком.

Они двинулись к воротам, не решаясь высказать хоть какое-нибудь намерение о дальнейших действиях — доказывать причастность к убийству Аграфены без улик никак было невозможно!

Уже выходя из двора, они столкнулись с агентом следственной части. Тот, запыхавшись, остановился перед Терновым и вытянулся.

— Ваше высокоблагородие! Разрешите доложить!

— Докладывай, — хмуро велел Тернов.

— В ваше отсутствие получен телеграфный ответ из Саратова относительно нашего запроса о мадемуазель Толмазовой. Дочь помещика Толмазова сбежала из дома полгода назад с ссыльным Яковом Менделем. В столице вступила с преступником в брак. Жила по фальшивым документам на имя Полины Мендель. Ее сожитель погиб четыре месяца назад во время ликвидации группы химиков-бомбистов. Ныне Полина Мендель, она же Препедигна Толмазова, проклятая отцом, подвизается на Гороховой.

— Готовит покушение? — спросил оторопевший Тернов.

— Наши агенты такой информацией не располагают, охранка и разведка тоже, — ответил агент. — В сообщении имеются и приметы девицы.

— Статная красавица, большеглазая брюнетка? — с надеждой подсказал следователь.

— Почти так, — отрапортовал агент, — красавица статная, глаза узкие, нос клювообразный.

— Что же тогда получается? — беспомощно оглянулся на Лапочкина следователь.

— Получается, Павел Миронович, что Препедигна Ильинична Толмазова не может быть невестой покойного Хрянова. — Лапочкин решительно затоптал окурок. — Описание не совпадает.

— Но ведь у нее были подлинные документы! — воскликнул Тернов.

Лапочкин вздохнул и безапелляционно изрек:

— Документы подлинные, а девушка — ложная.

Глава 12