Тайные пороки

Воспоминания о Лялечке в соблазнительном неглиже помогли Павлу Мироновичу превозмочь неприятный осадок от встречи с мордастым журналистом, и мысли его приняли вполне деловой характер. Выйдя на улицу, он размышлял о том, отправился ли скандальный депутат на вечер вагнерианцев или рыщет по городу в поисках Милюкова? Или, может быть, уже вместе с секундантами стоит в темном лесу — и целится в прогрессивную голову либерального реформатора?

Но кто же обещал поквитаться с Пуришкевичем? И за что? Впрочем, Пуришкевич для многих как красная тряпка для быка. Удивительно, что его до сих пор не прикончили прямо на трибуне. Назвать интеллигенцию сволочью! А плевок в Милюкова? Неужели соратники Милюкова готовы физически расправиться с Пуришкевичем? Неужели депутаты готовы от словесных баталий перейти к смертоубийственным действиям? Кадеты еще ни слова не сказали в осуждение террора, все мнутся. Неужели к эсеровскому и эсдековскому террору добавится еще и Террор либеральный? А что, если смерть Хрянова действительно связана с политикой? Возможно ли, что милюковские соратники намереваются мстить за Хрянова? И кто? Аграфена Горячкина? Евгений Тоцкий? Неизвестный Бешенцов?

Тернов и Лапочкин рысью неслись по улицам, уже не ощущая холода. Хмель слегка кружил их головы, но зато согревал остальные части тел. Они молча миновали Литейную часть, пересекли всегда сияющий огнями Невский, углубились в Казанскую часть. Народу на темных улицах заметно поубавилось — морозец крепчал, добрый хозяин в сию пору и собаку из дома не выпустит. Немногочисленные прохожие, и то только мужчины, пряча в поднятые воротники самую уязвимую часть лица, спешили в насиженное домашнее тепло. Лев Милеевич чувствовал, что «крепительное» перестает действовать: нос его пощипывало так, что не помогал и воротник. Он не хотел мешать молодому начальнику думать, но и догадаться, куда того гонит беспокойная мысль, пока не мог: то ли в сыскную, на Офицерскую, то ли к месту жительства Хрянова.

— Павел Мироныч, — осторожно подал голос Лапочкин, — если вы не возражаете, наведаюсь-ка я в меблированные комнаты госпожи Будановой.

— Не возражаю, — автоматически ответил Тернов, который уже начинал подумывать о том, чтобы хотя бы встретить свою Лялечку после вечера вагнерианцев — не так сердита будет, милостей своих не лишит, смягчится.

Некоторое время сыщики еще прошли молча.

Когда они поднялись на Чернышев мост, Тернов почувствовал, что Лапочкин схватил его за рукав. Недоуменно оглянувшись, следователь уловил многозначительный кивок своего помощника и посмотрел вправо.

Чуть вдали от моста, на другой стороне Фонтанки под фонарем стояли два собственных экипажа, кучера на козлах дожидались хозяев. А между экипажами и сыщиками расположилась живописная группа — штатский господин в бобрах, военный в зимней шинели и мерлушковой папахе, высокая дама в длинной шубе и высокой меховой шляпе.

Перед троицей на мостовой копошилось что-то темное.

— Кажется, собака, — Тернов прищурился.

— И на цепи, — прошептал Лапочкин, — а цепь-то — видите черную полоску? — к ограде привязана!

— Нашли, что ли, привязанную собаку? Или сами привязали, чтобы оставить? — нерешительно попробовал угадать Тернов.

— Не похоже на собаку, — уже едва различимо прошелестел замерзшими губами Лапочкин.

— А кто? Не медведь же?

Темное пятно зашевелилось и стало окончательно ясно, что это живое мохнатое существо. Двигалось оно как-то колченого. Шерсть его свалялась в клочья, особенно густые и длинные на задней части, что странно волочилась по обледеневшим камням набережной.

Дама подняла голову и увидела мужские фигуры на мосту.

Она тут же склонилась над мохнатым существом и что-то произнесла, но слов разобрать не удалось. Через мгновение сыщикам стало ясно, что существо получило свободу: оно было отвязано от цепи, прикованной к ограде и, видимо, повинуясь команде хозяйки, бросилось к ним.

Тернов опустил руку в карман, но поскольку он был в штатском, то револьвера там не оказалось. Быстрый взгляд на Лапочкина подтвердил, что и тот безоружен по той же причине.

Сыщики с ужасом смотрели на чудовище, по мере того, как оно приближалось, все больше в нем обнаруживалось сходство с человеком на четвереньках. Руки в рукавицах хлопают по мостовой, в локтях полусогнуты, по земле волочится драная доха, опущенное лицо завешано грязными патлами.

— Сумасшедший, — выдохнул Лапочкин, выдвигаясь вперед и заслоняя молодого начальника.

Странный тип добрался до окаменевших сыщиков. Басовито тявкнул. Обежал, переваливаясь, вокруг них, тявкнул еще разок и приподнял левую ногу, как бы собираясь помочиться на брюки помощника следователя.

Однако, не осквернив служителя закона, опустил ногу и зарычал.

— Филька! Ко мне! — издалека позвала дама — и тем же макаром, на четвереньках, безумец быстро поковылял к странной троице. Мужчина в штатском курил сигару, военный стоял неподвижно. Дама шагнула навстречу сумасшедшему.