Тайные раны

— Ну и славно. У нас и так много дел, которые надо продолжать. — Идя к двери, она похлопала Полу по плечу. — Я бы тоже решила, как ты, — заметила она, выходя.

Но я бы все-таки позвонила, чтобы удостовериться.

Во рту сухо. Даже не удается сглотнуть. Пожалуй, это самая длинная мысль, какая сумела пробиться через вату, которой набита голова. Его веки дрогнули. Он смутно осознавал, что открывать глаза неправильно, но не мог вспомнить, где находится. Он даже не был уверен, стоит ли доверять туманному предостережению собственного мозга. Что в этом такого уж плохого — открыть глаза? Все это постоянно проделывают, и ничего плохого с ними не случается.

Ответ пришел с головокружительной скоростью. «Ты почти вовремя», — раздался слева чей-то голос. Язвительность, которая в нем слышалась, была ему знакома, но она как-то не вписывалась в то, что с ним произошло, и от чего у него оставались довольно путаные впечатления.

Тони перекатил голову набок. Это движение пробудило боль. Казалось, заныло все тело. Он застонал и открыл глаза. Тут он и вспомнил, почему лучше было оставить их закрытыми.

— Если уж я здесь, ты мог бы, по крайней мере, как вежливый человек, поддержать разговор.

Она поджала губы. Закрыла ноутбук, опустила его на стол и положила ногу на ногу. Никогда она не любила свои ноги, рассеянно подумал Тони.

— Извини, — хрипло произнес он. — Видно, это из-за лекарств.

Он потянулся к стакану с водой, стоявшему на передвижном столике, но вода оказалась вне пределов досягаемости. Она не шелохнулась. Он сделал попытку принять сидячее положение, как идиот вдруг забыв, почему он валяется на больничной койке. Левая нога, отягощенная мощной хирургической шиной, пошевельнулась совсем чуть-чуть, однако произвела такой взрыв боли, от которого у него перехватило дыхание. Вместе с болью явилось и воспоминание. Вот Ллойд Аллен кидается на него, бормоча что-то невразумительное. Блик на голубой стали. Мгновение парализующей боли, а дальше — ничего. С тех пор — лишь проблески сознания. Что-то говорят врачи, говорят медсестры, бормочет телевизор. А тут еще и она, раздраженная и нетерпеливая.

— Воды, — выдавил он.

Она испустила вздох оскорбленный женщины, на которую взваливают непосильную работу, и подняла стакан, приложив трубочку к его пересохшим губам. Он стал мелкими глотками сосать жидкость, наслаждаясь самим этим ощущением — когда рот вновь наполняется влагой. Пососать, подержать во рту, проглотить. Он повторял этот процесс, пока не выпил полстакана, а потом снова уронил голову на подушку.

— Тебе не обязательно тут быть, — проговорил он. — Мне отлично.

Она фыркнула:

— Ты же не думаешь, что я явилась сюда добровольно? «Брэдфилд кросс» — в моей базе.

То, что она по-прежнему пытается его унизить, было неудивительно, однако его это все равно мучило.

— Значит, все только для видимости, да? — произнес он, не в состоянии скрыть горечь.

— А как же, когда на карту поставлен мой доход и моя репутация? — Она хмуро глянула на него. Глаза, так похожие на его собственные, оценивающе сощурились. — И не прикидывайся, будто ты меня не одобряешь, Тони. Держу пари, никто из твоих коллег даже не догадывается, что происходит в твоем грязном умишке.

— У меня был хороший учитель.

Он отвернулся, притворяясь, что смотрит по телевизору утреннее шоу.

— Ну ладно, нам незачем долго беседовать. У меня много работы, и я уверена, что мы сумеем через кого-то передать тебе сюда какое-нибудь чтение. Я буду сюда заглядывать еще день-другой, пока тебя не поставят на ноги. А потом перестану тебе мешать.

Он услышал, как она шевельнулась в кресле и начала постукивать по клавиатуре.

— Как ты узнала? — спросил он.

— Очевидно, я записана в твое личное дело как ближайший родственник. Либо ты уже двадцать лет не вносил в него изменений, либо ты по-прежнему такой, каким был всегда. А одна умненькая старшая медсестра узнала меня, едва я вошла. Так что я вынуждена торчать тут столько, сколько требуют приличия.

— Кто бы мог подумать, что ты как-то связана с Брэдфилдом.

— Надеялся, что ты тут в безопасности, а? В отличие от тебя, Тони, я — олицетворенная история успеха. У меня связи по всей стране. Мой бизнес процветает. — От этого хвастовства лицо у нее ненадолго смягчилось.

— Тебе правда не обязательно тут быть, — повторил он. — Скажу им — я тебя отослал.

Он говорил быстро, язык у него слегка заплетался, слова путались: он пытался сэкономить усилия на их произнесение.

— И почему, интересно, я должна поверить, что ты сообщишь обо мне правду? Нет уж, благодарю. Я исполняю свой долг.

Тони уставился в стену. «Я исполняю свой долг». Существует ли в английском языке более тоскливая фраза?