Тайные страсти. Книга 2

– Перекрасилась, подстриглась и думала, что я тебя не узнаю? Уйди с дороги, не то я буду кричать!

Мария Алехандра, преградившая ей путь, отрицательно покачала головой.

– Я никуда вас не пущу, пока вы меня не выслушаете.

И тут произошло неожиданное – прямо из дверей небольшого магазинчика, напротив которого они остановились, вышел полицейский и Мече бросилась к нему, быстро заговорив по-французски и кивая на застывшую в растерянности Марию Алехандру. Полицейский подошёл к ней, вежливо взял под козырёк и предложил обеим дамам пройти в участок.

Остаток дня Мария Алехандра провела в полиции, отбиваясь с помощью подъехавшего Себастьяна от нелепых нападок Мече. Кончилось тем, что сами полицейские, пряча улыбки, проводили Мече, а минут через пятнадцать – Мече умоляла, чтобы ей дали время уйти и «избавиться от преследования этих убийц» – разрешили уйти и Себастьяну с Марией Алехандрой.

– Ну и чего ты добилась? – сердито спросил он по дороге домой. – Зачем тебе понадобилось преследовать эту дурёху?

– Сама не знаю, – устало улыбнулась Мария Алехандра, – но, зато я теперь убедилась в одном – Мече – честная женщина.

– Жаль, что она не может сказать о тебе того же самого, – съязвил Себастьян, после чего они молчали уже до самого дома.

Вечером того же дня Фернандо и Рикардо второй раз играли в артистическом кафе на Монмартре, находившемся неподалёку от самой высокой точки Парижа – церкви Сакре-Кер или Святого Сердца. Кафе называлось «На Парнасе» и посещалось молодыми представителями французской богемы – писателями, музыкантами, художниками, которые исстари облюбовали этот район с его неповторимыми мансардами. Они были не слишком удобны для жилья, но зато из их крошечных окон открывалась самая великолепная панорама Парижа. «А когда внизу, прямо под тобой, находится самый знаменитый город мира, то поневоле будешь испытывать вдохновение», – объяснил им хозяин кафе, месье Поль, в недалёком прошлом художник, не сумевший продать ни одной своей картины и не организовавшей ни одной своей выставки, а потому занявшийся более выгодным делом. Выгодным было оно, разумеется, не из-за постоянных посетителей, у которых редко бывали деньги и которые вечно норовили выпить в кредит, а благодаря туристам, интересовавшимся самыми романтичными местами города, откуда вышло столько гениев, поначалу умиравших от голода.

Единственное, на чём отвёл душу месье Поль, так это на обстановке своего кафе, сплошь увешанного его собственными картинами, представлявшими собой слабое подражание импрессионистам. Первое, о чём он спросил при знакомстве обоих друзей – так это о впечатлении, которое на них производят его полотна. Поскольку и тот, и другой мало что понимали в живописи, то ограничились тем, что выразили вежливое восхищение, которое вполне удовлетворило хозяина. Именно по его просьбе в свой первый вечер они играли исключительно народные латиноамериканские мелодии, причём Фернандо иногда немного напевал, а Рикардо аккомпанировал ему на гитаре. Хотя оба приятеля, учившиеся в консерватории классической музыке, чувствовали себя не в своей тарелке, их исполнение понравилось, и на следующий вечер месье Поль предложил им составить репертуар по своему выбору. Фернандо, разумеется, решил исполнить собственные песни, которые он не так давно исполнял в борделе сеньоры Альсиры, а Рикардо не возражал, помня о впечатлении, которое они производили на чувствительных девушек.

А девушек в этом кафе хватало, и это были истинные парижанки – экзальтированные, непринуждённые, остроумные и… легкомысленные. Рикардо так усердно перемигивался с двумя из них – одной из которых была брюнетка, а другой шатенка, что в конце вечера, воспользовавшись небольшим перерывом, предложил Фернандо подсесть за их столик. После недолгого препирательства тот согласился – и ему понравилось, какими роскошными, бархатными глазами смотрела на него брюнетка.

Разговор шёл по-французски, а поскольку Фернандо знал его лучше своего друга, то служил ему переводчиком, несколько смягчая те пылкие, эротические комплименты, которые отпускал обеим парижанкам Рикардо. Шатенку звали Мари-Луиза, брюнетку – Мирабель и обе оказались студентками парижских университетов, причём если Мари-Луиза должна была получить степень бакалавра искусств, то Мирабель – стать преподавательницей пения.

– Ну и тебе понравилось, как поёт мой друг? – спросил её Рикардо.

– О да, в этом есть что-то очень трогательное и милое, – согласилась Мирабель.

– А о чём ты поёшь? – поинтересовалась Мари-Луиза, у которой были на редкость трогательные детские губы и круглые, лукавые глаза.

Фернандо пожал плечами.

– О любви и разлуке. О том, как самые невыносимые препятствия могут помешать первой любви и тем самым сделать несчастным на всю жизнь.

– А что, разве любовь бывает только первой? – тут же спросила Мари-Луиза. – Ведь это же так скучно – когда любовь одна – и на всю жизнь!

– Мне тоже так кажется, – мгновенно согласился Рикардо, толкая коленом под столом своего приятеля. Тот напрягся и вопросительно посмотрел на Мирабель.