Тайные страсти. Книга 2

– Да, я любил и люблю тебя, – глухо проговорил он, смотря на неё в упор. – Но ведь ещё вчера ты вела себя так, что мне просто жить не хотелось…

– А почему тебе жить не хотелось? Я просто гуляла по Парижу с человеком, который его хорошо знает, а не сидела в его квартире в том виде, в котором тебя там дожидается твоя студентка. Иди, иди к ней, а то она ещё замёрзнет!

– Ну, не говори глупостей, Алехандра, – резко снизив тон, буквально простонал Фернандо, ужаснувшись мысли об окончательном разрыве. – Я люблю только тебя и мне нужна только ты.

– Понятно. А поскольку я не позволяю вести себя со мной так, как тебе вздумается, ты решил найти что-нибудь попроще!

В сущности, всё было именно так, и Фернандо прекрасно это понимал, а потому и не знал, что возразить.

– Ну, прости меня…

– Я тебя ненавижу.

И с этими словами Алехандра стремительно умчалась, прежде, чем он успел что-нибудь возразить. Глубоко вздохнув, Фернандо повернулся к двери своего номера, которая вдруг сама распахнулась ему навстречу. На пороге стояла полностью одетая Мирабель.

– Извини, дорогуша, – холодно сказала она, проходя мимо него, – но я тебе не шлюха, чтобы полчаса дожидаться, пока ты выяснишь все отношения со своей подружкой. Адье!

– Да, да, месье Лану, это я, – говорила на следующий день Алехандра в телефонную трубку, – сегодня я совершенно свободна и с удовольствием с вами встречусь.

Разругавшись вчера с Фернандо, она сама позвонила месье Лану и они договорились, что он заедет за ней через полчаса. Алехандра не стала звонить матери, чтобы не выслушивать её надоедливых расспросов и предостережений, а просто собралась и вышла из гостиницы. Месье Лану был точен и вскоре к подъезду уже подкатил его серебристый «кадиллак».

– Привет, красавица, – ласково сказал он, когда Алехандра села на переднее сиденье рядом с ним, и, потянувшись, непринуждённо поцеловал её в щёку. Первым и инстинктивным движением она, было, дёрнулась, чтобы отстраниться, но сдержала себя и спокойно выдержала прикосновение его надушенных усов.

– А почему мы такие хмурые? – весело продолжал Серж. – Решили немного погрустить или поссорились со своим приятелем… Фернандо, если не ошибаюсь?

– Я не хочу о нём говорить, – мгновенно вспыхнула Алехандра.

– Я тоже. И мне уже всё ясно, а потому не буду ни о чём больше расспрашивать. – И он завёл машину.

– А куда мы сегодня поедем? – поинтересовалась Алехандра, пять минут спустя.

– Увидишь, дитя моё, – хладнокровно отвечал француз, и она не стала настаивать на ответе.

А машина проехала площадь Бастилии с её высокой колонной, на которой возвышалась скульптура Гения Свободы, и вскоре покатила вдоль высокой стены. Алехандра молча гадала, что за ней может скрываться, но поняла лишь тогда, когда они подъехали ко входу.

– Ведь это же кладбище! – Полу-утвердительно-полувопросительно сказала она.

– Совершенно верно, – подтвердил месье Лану, – и называется оно Пер-Лашез.

– Но зачем мы сюда приехали?

– А затем, что надо руководствоваться принципом – клин клином вышибают, а потому, когда слишком грустно, надо ехать туда, где может стать ещё грустнее. Только в этом случае, можно убедиться, что наша печаль была не самой страшной на свете и что есть такие вещи, которые уже невозможно исправить.

Месье Лану произнёс это таким, непривычно серьёзным тоном, что Алехандра вытаращила на него глаза, мало что понимая. Заметив её недоумение, он ласково улыбнулся.

– Ну-ну, не пугайся, ведь это очень красивое место, где похоронены многие знаменитые люди, на чьи могилы стоит взглянуть. Помнишь из курса физики закон Гей-Люссака?

Алехандра не слишком успевала по физике, но, на всякий случай, утвердительно кивнула головой.

– Так вот, он похоронен здесь так же, как и Бальзак, Шопен и многие другие. Пойдём, прогуляемся, а когда ты развеселишься, я отвезу тебя куда-нибудь ещё.

Как-то незаметно француз уже перешёл с ней на «ты», но сделал это настолько просто и непринуждённо, что Алехандра не почувствовала никакого внутреннего протеста.

– А вы уверены, месье Лану, что я смогу здесь развеселиться? – недоверчиво поинтересовалась она, выбираясь наружу.

– Если захочешь доставить мне удовольствие, то называй меня просто Серж, – сказал он, закрывая машину и беря её под руку.

– А это удобно?

– Но ведь мы же друзья, не так ли?

Алехандра кивнула, хотя и не слишком уверенно, поскольку, несмотря на всю непринуждённость своего спутника, постоянно ощущала какое-то внутреннее напряжение, сознавая, что он смотрит на неё, именно как на женщину, а не как на девочку, которая, по возрасту, могла бы быть его дочерью. Ей хотелось спросить, есть ли у него дети, но она не отваживалась задать этот вопрос, чувствуя, что он будет ему не слишком приятен. Они медленно пошли по усыпанным гравием дорожкам, мимо сплошных рядов мраморных памятников и надгробий, на которых, в бронзовых урнах, стояли красные или белые фарфоровые цветы. Перед одной из могил француз остановился и, указывая на надгробие, сказал:

– А вот здесь лежит человек, написавший одну удивительную книгу, которая называется «Портрет Дориана Грея».