Тайные стражи империи

« Доверчивая ты дочка! Это она сейчас помогает! А потом? Кто знает? Беду может принести!». «Мамаша! Ну, какую беду! Выдумки всё это», – нахмурилась Варя. Матрёна промолчала, очевидно, не хотела ссориться с дочерью, и, вздохнув, вышла на улицу. Через какое то время, Варя услышала, что мать зовёт её.

Выбежав на улицу, она увидела Гришку Климова стоящего у забора, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Варя недовольно нахмурилась, и, подойдя к забору, сурово спросила: «Ну, чего тебе!». «Поговорить хочу», – буркнул Гришка. Они были с Гришкой в ссоре. Тот недолюбливал доктора Сосновского и даже как-то при Варе и Агате назвал его снобом. Что это за слово и откуда узнал его Гришка, Варя не знала, но поняла, что слово это ругательное и с тех пор разговаривала с Гришкой сквозь зубы. Матрёна же стоя во дворе, уперев руки в бока и хитро прищурившись, сказала: «Что ж ты дочка, гостя в дом не приглашаешь!», и, не дождавшись ответа дочери обратилась к Гришке: «Заходи скорее, самовар вот-вот закипит, а Варя таких вкусных пирожков напекла!». Варя сердито глянула на мать, а та только улыбалась. Гришка же с радостью пошёл в дом. Посидев за столом с Варей и Гришей, выпив по чашке чая с пирожком, Матрёна вдруг вспомнила, что ей надо срочно зайти к соседке и ушла. Варя и Гриша остались одни. Гришка сначала молчал, затем выпалил: «Варя, прости, я не хотел с тобой ссориться! И ещё, ты мне очень нравишься!».

Варя же, кокетливо поправив прядку волос, произнесла: «Ладно, уж, прощаю!». Затем встала, из-за стола, подошла к зеркалу, полюбовалась своим отражением и, обернувшись к Гришке, сказала: «Если я тебе нравлюсь, достань билеты на спектакль «Гроза» по сочинению господина Островского». Представление показывала гастролирующая труппа столичного театра. Для провинциального города Н-ска это было огромным событием, поэтому билетов достать было практически невозможно. Варя точно знала, что на спектакле будет присутствовать весь так сказать цвет города, в том числе и Сосновский. Гришка сначала помрачнел, а затем, решительно тряхнув чёлкой, сказал: «Будут тебе билеты!», – после встал и молча вышел из избы, громко хлопнув дверью. Варя же осталась стоять у зеркала, задумчиво разглядывая своё отражение.

30

Возвратилась Матрёна, громко хлопнула дверью, прошла в горницу, и, не увидев Гришку, принялась расспрашивать дочь, почему гость так скоро ушёл. Варя нехотя ответила, что ушёл он, потому что вспомнил о неотложном деле, а затем, не удержавшись, рассказала матери, что Гришка обещал достать билеты в театр. Матрёна покачала головой и сказала: «Лучше бы отрез на платье тебе подарил, или сладостей каких».

Варя только всплеснула руками, произнеся «Экая, Вы, мамаша! Вам не угодишь!».

На следующий день, вечером, Агата услышала, как в дверь избы громко постучали. Родители её были в гостях, и девушка была дома одна. Другая на её месте бы перепугалась, но Агата точно знала, кто придёт к ней, и потому заранее открыла дверь. Вот и кот Уголёк, потянул носом, учуял знакомый запах, и спокойно продолжил умываться. «Входи, Варя! Открыто!», – громко крикнула Агата, и в избу зашла запыхавшаяся Варя.

«Ты откуда узнала, что это я, на улице же темно?», – удивлённо спросила она. «А по стуку», – усмехнулась Агата, а затем пригласила подругу выпить чаю.

Пока Агата накрывала на стол, заваривала чай, Варя достала из кармана бумажный пакет и развернула его. Там оказалось несколько плотвичек. «Батя, сегодня на реку ходил, да так ничего кроме плотвы и не поймал. Это Угольку вашему». Кот с радостным мяуканьем кинулся к угощению. Наконец, уселись за стол.

«Ну, рассказывай, Варя, чего случилось, а то я чувствую тебе просто необходимо с кем-то поделиться!».

«Ничего от тебя не скроешь! Гришка Климов билеты сегодня в театр принёс. Меня приглашает!», – выпалила Варя.

«Ох, Варя, темнишь ты что-то! Говори. Что задумала!», – потребовала Агата. Варя хитро прищурилась, свысока посмотрев на подругу, и сказала:

«Мала ты ещё Агатка, ну да ладно, скажу. На спектакле том будет Сосновский, уж я точно знаю. А я буду с Гришкой Климовым! Понимаешь? Пускай Сосновский локти от досады кусает. Да он ещё по пятам за мной ходить будет! А я посмотрю обратить на него внимание или нет!».

Варя весело засмеялась, но тут же осеклась, посмотрев на подругу. Лицо у Агаты было бледное как мел, она вцепилась пальцами в край стола, с такой силой, что костяшки пальцев побелели, глаза хоть и смотрели на подругу, казалось ничего не видели вокруг себя, зрачки расширились.

«Ты чего, Агатка?»,– дрожащим от страха голосом спросила Варя, а затем, видя, что подруга не реагирует, подбежала к ней и со всей мочи начала трясти её за плечи, приговаривая «Очнись! Очнись!».

Наконец, Агата начала приходить в себя, щёки её порозовели, взгляд стал осмысленным. Она перехватила руки подруги, трясшие её, отстранилась от Вари и сказала спокойным голосом: «Варя, со мной всё в порядке!».

«Я, вижу, в каком ты порядке!», – пробормотала Варя, но подругу отпустила.

31