Тайные стражи империи

Между тем родители Агаты были очень далеки от политики. Своим долгом они считали просвещение народа. Переглянувшись с женой и слегка усмехнувшись, Михаил сказал: «Вы, Лука Аверьянович, не беспокойтесь. Мы с женой приехали сюда работать в церковно-приходской школе. Будем учить ваших детей».

«Ну, это дело хорошее,– оживился староста. Только вы уж тут детей не сильно шибко учите», – заявил он. «Это как?», – изумился Михаил.

«А вот так»,– ответил Лука Аверьянович. «Был у нас дьячок один. Уж очень ученье любил. А особенно книги уважал. День и ночь всё читал и читал».

Тут Лука Аверьянович вздохнул, задумался о чём-то своём и замолчал.

«И что же дальше?»,– полюбопытствовал Михаил.

«Да ничего хорошего, заговариваться начал и с ума сошёл!»,– трагическим голосом поведал староста.

4

Тут Анна и Михаил не выдержали и рассмеялись.

«Вот вы, господа хорошие, смеётесь, а дьячка жалко! Хороший был дьячок», – обиделся Лука Аверьянович.

«Ну не обижайтесь на нас с мужем», – попросила старосту Анна.

«Обещаю, что очень сильно своим ученьем ваших детей мучить не будем!», – пообещал Михаил.

«Да ладно, уж! Не обижаюсь я»,– заверил староста.

«Однако пора мне,– заявил он. Дел много. Прощевайте хозяева!». И пожав руку Михаилу и поклонившись его жене, вышел из дому.

Пару раз по наводке селян к ним приезжала полиция. Искали запрещённую литературу. Но ничего так и не нашли. Очень скоро супруги Войковы стали своими в селе. И даже те, кто поначалу смотрел на них искоса, и сообщал о «подозрительных» господах в полицию теперь приняли их как своих. Очень часто селяне приходили в их дом, с нехитрыми подарками заявляя хозяевам: « Примите, господа учителя курочку или лукошко деревенских яичек, не побрезгуйте! Да как там мой Петька (Ванька, Федька, Лукерья)? Учится? Вы уж там с ним построже!».

На что родители Агаты неизменно отвечали: «Подарков не надо! Мы получаем казённое жалование. Сын (дочь) учится хорошо». Если же у ребят были проблемы в учёбе, то Войковы говорили следующее: «Ребёнок старается, но ему трудно учится. Мы с ним позанимаемся, и всё будет хорошо».

Крестьяне поначалу обижались, что учителя не хотели брать подарков. Но потом привыкли и даже зауважали. Завидев их издалека, каждый селянин своим долгом поздороваться с молодыми педагогами. Часто пожилые крестьянки или ребятня постарше охотно сидели с маленькой Агатой, пока её родители вели уроки или уезжали в город за учебниками.

Агата страшно не любила отлучек родителей. Несмотря на то, что для своих лет она была девочкой очень развитой и самостоятельной, она остро чувствовала свою связь с родителями и очень страдала от их отсутствия.

Родители много вкладывали в Агату. В шесть лет она уже умела бегло читать, решало простейшие примеры, и знала множество стихов и сказок наизусть. Особенно Агата любила русские народные сказки.

Однажды мать со смехом ей рассказала, как она, будучи совсем малышкой, удивила жену старосты тётку Матрёну. Матрёна была «пышной», румяной женщиной средних лет. Войковы всегда покупали у старостихи молоко. Однажды Матрёна пришла к ним с очередной крынкой молока. Агата в это время сидела тихонько в углу возле печки и перелистывала свою любимую книгу «Русские народные сказки». Читать тогда она ещё не умела, но многие сказки знала наизусть. Память у девочки была отличная. Вот и тогда, сидя с книгой, она декламировала текст наизусть, водя крохотным пальчиком по строчкам.

5

Эта картина так изумила Матрёну, что она казалось, забыла, зачем пришла. Сунув крынку хозяйке в руки, и не сводя ошарашенных глаз с Агаты, она пробормотала: «Это что же? Она у тебя грамоту знает?».

Громко рассмеявшись, уж больно изумлённый вид был у Матрёны, Анна объяснила: «Да нет же! Просто Агата знает многие сказки наизусть».

«Ну да, ну да», – сказала Матрёна, и, попятившись, выскочила за дверь.

С тех пор по селу разнёсся слух, что девочка у Войковых необычная. Такая маленькая, а книжки читает.

А Матрёна твердила на каждом углу: «Не к добру это! Ох, не к добру! Не может дитё таким разумным быть! Тем более девка! Кто ж её замуж такую возьмёт! Помяните моё слово, намучаются они с ней».

Деревенские кумушки сочувственно кивали и охали. Однажды муж Матрёны Лука Аверьянович, проходя мимо и услышав такой разговор, резко осадил сплетниц: «А ну, цыц, глупые бабы! Господам виднее, как своё дитё учить!». Кумушек тотчас, словно ветром сдуло. Матрёна с тех пор не сплетничала про Агату, но смотрела на неё искоса. Недолюбливала она её.

Агата любила, когда родители брали её на свои уроки. Конечно, она многое из того, что объясняли ребятам её родители, не понимала. Но ей ужасно нравилось наблюдать за ребятами постарше. Сидя тихонько на задней парте, она точно могла сказать, кто из ребят не выучил урок и потому не хочет, чтобы его спрашивали. Кто наоборот, очень хочет ответить, чтобы похвалиться своими знаниями. Кто из школьников внимательно слушает учителя, а кто занят своими мыслями. Кто готовит очередную проказу, а кто серьёзен и собран. Как это у неё получалось, Агата, и сама не знала.