Тайные судьбы

Она сделала новый выпад, целясь трубкой ему ниже пояса. Джо схватил трубку за пылающий конец, оттолкнул в сторону, и Тесс выпустила ее из рук, а Джо поднял вверх ладони и взвыл от боли.

– Чертова сука!

Тесс взглянула на белый след на его левой руке. Запах горелого мяса наполнил комнату. Тесс часто обжигалась и знала, что скоро белый след станет красным, а потом почернеет. Он вздуется и будет гноиться и мокнуть. И болеть. Господи, как сильно он будет болеть. Тесс вспомнила, как ладони Джо когда-то касались ее груди, и рухнула на колени.

– Я этого не делала, – всхлипывала она. – Почему все меня подозревают? Разве я могу причинить вред Дженни? Разве я могу причинить вред кому-нибудь? Я не хотела причинить вред Чарли... Я никогда не хотела обидеть тебя... Я хочу тебя... Я так тебя хотела... но ты так и не вернулся...

Тесс нанизывала слова, как нанизывают на веревочку воздушную кукурузу, чтобы этими гирляндами украсить елки в домах людей, у которых есть семьи и дети...

Внезапно Тесс приняла решение. Она должна была осуществить его немедленно, без всякой задержки, ей хотелось этого больше всего на свете.

Она бросилась к печи, вытащила следующую трубку, рывком раскрыла на груди рубашку и направила на себя раскаленный конец. Но Джо опередил ее и выбил трубку из рук. Трубка упала ей на грудь, сжигая тело, сжигая сердце, безжалостно сжигая все на своем пути. Как это всегда случалось в жизни Тесс...

Марина вернулась после встречи с Эдвардом, и агенты ФБР рассказали ей о случившемся.

– Мисс Ричардс поместили в отделение для нервнобольных, – уточнил агент Коннорс. – У нее и у Джо ожоги третьей степени, но, я думаю, Джо поправится гораздо быстрее.

– Ей нужна помощь, – сказала Марина. – Она в ней нуждалась годами. Помощь и понимание.

Коннорс согласно кивнул.

– Они там отлично лечат. Кстати, Джо сказал, что не станет подавать на нее в суд.

Марина устало опустилась на старый диван в гостиной. Ну и история, все перемешалось и пришло в движение. И все из-за ее эгоизма. Если бы тогда она сделала аборт... Или призналась в своем поступке... Ей не следовало скрывать беременность, а вместо этого она разыграла роль мученицы, бедной принцессы, которая хочет обеспечить свободу своему дитяти. Но это было в прошлом, а теперь Марина знала, что в действительности ее заботили лишь собственная свобода и удовлетворение себялюбивых стремлений. Виктор назвал ее «избалованной принцессой», что она и подтвердила своими бессмысленными браками и скандальным поведением, куда худшим, чем козни сестры. И вот теперь она пытается загладить свою вину, погрузившись в работу, которая, как она утверждает, направлена «на благо народа». Что ж, она не лучше своекорыстной Алексис. Она даже хуже Алексис, потому что та по крайней мере не причинила никому вреда.

– Тесс не виновата, – с уверенностью сказала Марина.

– Мы обнаружили в мастерской гору подарочных коробок, точно таких, как та, в которой находилось яйцо, – напомнил Коннорс. – К тому же в мастерской отдельная телефонная линия. Тесс была там, когда позвонили.

– Тесс не виновата, – повторила Марина. – И Вилли Бенсон тоже.

Коннорс откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Вам что-то известно, мисс Маршан?

– Мне надо позвонить, – ушла от ответа Марина. – Прошу вас оставить меня в покое.

– Надеюсь, вы знаете, что за сокрытие информации предусмотрено суровое наказание, – напомнил Гринберг.

Марина отбросила назад волосы.

– А вы, похоже, забываете, что я принцесса Новокии. Насколько я понимаю, у меня есть право на дипломатическую неприкосновенность.

Агенты обменялись озадаченными взглядами.

– Возможно, завтра я уже смогу сообщить вам, кто это сделал, – продолжала Марина.

– Многое может случиться до завтрашнего дня, – недовольно нахмурился Коннорс.

– Значит, завтра, – снова пообещала Марина.

Это был самый тяжелый телефонный разговор в жизни Марины. Когда отец взял трубку, она чуть было не бросила свою, готовая вновь обратиться в бегство. Но бежать было некуда: прошлое продолжало жить, как ни старалась она с ним расстаться. Оно продолжало жить в Дженни, а она желала своему ребенку только добра.

– Отец, – медленно начала Марина, – мне надо кое-что сказать тебе.

Она говорила в трубку, словно обращаясь в пространство, словно на другом конце провода не было ее отца, короля Новокии. Она рассказала о своей беременности, о том, как обманула его, и о том, как Чарли и Питер удочерили ее ребенка.

– И вот теперь девочку похитили, – продолжала Марина. – Наверное, Виктор каким-то образом узнал о ней. Мне кажется, это он похитил ее и требует выкуп в три миллиона долларов.

Наконец Марина замолкла в ожидании реакции отца.

– Марина, – очень спокойно произнес король Андрей, – прошу тебя, называй ее по имени. Ее зовут Дженни. Я всегда знал о ее существовании.

Все завертелось перед глазами Марины, мир перевернулся с ног на голову.

– Что ты говоришь? – переспросила она отца.