Тайные тропы

— Да, — задумчиво сказал Андрей, — им весело, у них война похожа на прогулку… Пойдем, — снова предложил он, — Гуго догонит.

Друзья свернули в переулок и направились к дому.

— Наверно, скоро конец войне, — высказал предположение Алим. — Вот хорошо было бы!

Андрей ничего не ответил. Он торопливо шел, не оглядываясь. Вагнер встретил их у калитки.

— Ну как? — встревоженно спросил он.

— В городе американцы, — ответил Грязнов.

— Пришли все-таки, — покачав головой, сказал старим и запер калитку на ключ.

Постояв некоторое время у забора, он посмотрел в сад, потом прошел по аллее к яблоне и вернулся назад. Взгляд его остановился на оставленной у дерева лопате. Вагнер не допускал беспорядка в хозяйстве, но сейчас он даже не попытался убрать лопату. Старик безразлично смотрел куда-то в пространство, глаза его были широко открыты, и глубокая грусть заволокла их влажной пеленой.

18

На пятый день после вступления американских войск в город Вагнеру объявили, что в его доме будут проживать два офицера, и приказали приготовить комнату. Старик молча, с полным безразличием выслушал квартирмейстера и кивком головы выразил согласие. Когда дверь захлопнулась, он вошел в столовую и тяжело опустился в кресло. Последнее время Вагнер стал неузнаваем: осунулся, одряхлел. Все реже и реже выходил в сад, хотя там уже наливались соком деревья и лопались набухшие почки. Старик словно забыл о своих любимых яблонях, о своем саде.

— Не того, не того я ждал, — то и дело повторял он с грустью.

Он опасался, что скоро вернется его племянник. Это возможное возвращение Вагнер связывал с приходом американцев.

Извещение о новых квартирантах было еще одним ударом для старика.

— Куда же мы их поместим? — спросил Алим Вагнера.

Вагнер, казалось, не слышал вопроса. Он даже не повернулся в сторону своего друга и только глубоко вздохнул. Алим положил руку на его плечо и попытался отвлечь от нерадостных мыслей.

— Пустим их в спальню, там они не будут нам мешать, а сами перейдем в ваш кабинет.

— Мне все равно. Поступай, как считаешь нужным. Вагнер встал, подошел к пианино, закрыл его на ключ, вынул свечи, которые последний раз зажигала покойная жена, взял скрипку и отнес ее в кабинет. Оттуда он уже не возвращался до самого обеда.

— Плох старик, совсем плох, — заметил Алим. Андрей понимал состояние Вагнера. С приходом американцев у него подорвалась вера в будущее, исчезла надежда на совместную жизнь с сыном. Старый архитектор чувствовал, что сын его, ставший советским партизаном, не захочет вернуться сюда сейчас, когда в городе американцы.

Старика с трудом упросили выйти в столовую. Он все так же молча сел в свое кресло и нехотя принялся за еду.

Едва только друзья окончили первое, как в комнату без стука вошел один из квартирантов. Это был костлявый майор, высокого роста, с надменным выражением лица. За ним следовал негр-солдат с двумя большими чемоданами, обитыми желтой кожей.

— Хеллоу! — бросил вошедший сухо и, не ожидая ответа, спросил: — Где комната?

Алим молча встал из-за стола и проводил майора в спальню.

Через минуту Алим вернулся и тихо сообщил:

— Устраивается, раскладывает вещи.

Снова принялись за прерванный обед, но закончить его не удалось. Майор вышел в столовую и, ни к кому не обращаясь, потребовал приготовить ванну. Вагнер молча посмотрел на американца и пожал плечами. Майор повторил требование. Тогда Альфред Августович встал и, сдерживая возмущение, произнес:

— В доме нет слуг.

— Нет, так будут!

— Сомневаюсь.

Майор окинул Вагнера холодным взглядом и шагнул к нему. Но между ним и стариком встал Андрей.

Андрей был чуть ниже американца, но шире в плечах и в груди.

— А вы кто? — не меняя позы боксера, готовящегося к бою, процедил американец.

— Он офицер Советской Армии, — ответил за Андрея Абих.

— Союзник? — удивленно переспросил майор. Андрей кивнул головой.

— А как вы сюда попали?

— Это не его вина, — сказал Гуго.

— Вот оно что!.. Понимаю… Вашу руку! Я майор Никсон.

Андрей, переборов себя, подал руку.

— А этот? — спросил Никсон, кивнув в сторону Вагнера.

— Тоже союзник. В его доме Грязнов жил со своими друзьями почти год, — пояснил Гуго.

— Странная коллизия! — произнес Никсон. На этом инцидент был исчерпан.

Второй постоялец, капитан Джек Аллен, пришел двумя часами позже и без сопровождающих. Кроме маленького легкого саквояжа и большой полевой сумки с планшетом, у него ничего не было. Повесив шинель и умывшись, он попросил разрешения осмотреть дом. С большим интересом разглядывал архитектурные проекты, развешанные на стенах, и когда узнал, что Вагнер архитектор, долго и тепло жал ему руку.

Изменил свое поведение и Никсон. Это стало заметно после того, как Андрей рассказал, что сын Вагнера сражается в рядах Советской Армии.

Но Никсон считал себя победителем и старался подчеркнуть свое право на главенство в доме.

— Такие люди вносят беспокойство в жизнь и превращают все хорошее в свою противоположность, — говорил Аллен про Никсона, когда его не было.