Тайные тропы

— Вижу, вижу — не жалуется, — продолжал Денис Макарович, любовно оглядывая инструмент. — Славная штучка! Слов нет, славная. Берегите ее, ребята… — Он оглянулся на дверь, ведущую в соседнюю комнату.

— Не беспокойтесь, Денис Макарович, — перехватил его взгляд Ожогин: — хозяйка выехала по разрешению Юргенса в деревню и возвратится через неделю, не раньше.

— Если бы она была дома, — улыбнулся Денис Макарович, — то я бы и не пришел к вам. Понятно?

Расположились в столовой, за круглым столом.

— Есть дело, и дело безотлагательное, — после некоторого молчания заговорил Денис Макарович.

Ожогин понимающе кивнул головой.

— Нашу подпольную организацию интересует дом, в котором живет и работает Юргенс. Нужно узнать: и кто посещает Юргенса, и о чем разговаривает Юргенс со своими людьми, и какие готовит планы. Задача не из легких, что и говорить, но выполнить ее надо во что бы то ни стало.

Денис Макарович изложил свой план. Он был прост, но смел.

В дело, кроме Ожогина и Грязнова, вводились еще три товарища. За всех можно было ручаться головой.

На следующий день в здание городской управы вошли три совершенно различных по внешнему виду и одежде человека. Они молча поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по длинному коридору в самый конец, где находилась приемная бургомистра, и присоединились к группе посетителей, ожидающих приема.

Самый старший из вошедших, он же самый маленький по росту, был одет в поддевку, перешитую из венгерской шинели. На голове у него была меховая шапка, на ногах — валенки. Лицо посетителя было нахмурено. Тоскливыми глазами смотрел он себе под ноги и, казалось, что-то упорно обдумывал.

Самый молодой и самый высокий, в засаленной тужурке поверх шерстяного свитера и таких же засаленных спортивных брюках, заправленных в сапоги, был неимоверно худ. Казалось, он только что поднялся с постели после долгой, изнурительной болезни. Огромные глаза неестественно ярко блестели. Он приметил последнего из сидящих на длинной скамье в ожидании приема и внимательно следил, чтобы никто не прошел вне очереди.

На третьем посетителе было основательно потертое кожаное пальто, на ногах — новые хромовые сапоги. Фетровая, синего цвета шляпа натянута до самых ушей. Добродушный на вид, он с любопытством разглядывал окружающих, и казалось, что его лицо вот-вот ни с того ни с сего расплывется в улыбке.

Бургомистр, видимо, торопился — в его кабинете никто не задерживался более чем на две-три минуты. Вот вышла оттуда, всхлипывая и держа платок у глаз, пожилая женщина, и трое посетителей торопливо вошли в кабинет.

— Почему сразу все? — строго спросил бургомистр.

Он сидел за огромным столом, откинувшись на высокую спинку кресла. Тонкий, совершенно прямой пробор делил его голову на две равные части. Серо-зеленые глаза с прищуром смотрели в упор, не мигая.

— Мы все по одному делу, — ответил самый высокий, теребя в руках мохнатый заячий треух.

— Так, слушаю… — Серо-зеленые глаза стали совсем маленькими.

— Покорнейше просим, господин бургомистр, вашего разрешения сдать нам в аренду подвал под сгоревшим домом по Садовой, номер сорок два. Вот… — И высокий подал лист бумаги.

— Это… — Бургомистр закрыл один глаз и посмотрел в потолок, что-то вспоминая. — Это насчет пекарни?

— Совершенно справедливо. Пекарню хотим соорудить, вроде как компаньоны…

— А справитесь? — Бургомистр взял поданное заявление и, отдалив его от себя на расстояние вытянутой руки, стал читать.

Посетители молчали.

— Справитесь? — повторил бургомистр.

— Нас трое, а потом, может, еще прибавится.

— Кто из вас Тризна?

— Я! — отозвался высокий.

— Пекарь по профессии?

— Да. Шесть лет на хлебозаводе работал.

— А я Курдюмов. — Старик в поддевке вышел вперед. — Вы знаете меня?

— Откуда мне вас знать! — брезгливо поморщился бургомистр. — Тут вот говорится, что вы раньше на Кавказе кондитерскую держали.

— Точно, точно, держал, и сейчас неплохо бы…

— Ладно! — резко прервал бургомистр. — Третий! Вы — Швидков?

— Да, я.

— Предприимчивые люди нам нужны. Если вы построите пекарню и хорошую печь, мы вам окажем поддержку. — Он размашистым почерком наложил резолюцию и встал. — Идите!

Юргенс подошел к окну, раздвинул занавески и внимательно посмотрел на противоположную сторону улицы. Там стоял остов двухэтажного, когда-то красивого кирпичного дома, уничтоженного огнем. Крыша, переборки — все сгорело. Сохранились только эмалевая дощечка с надписью: «Садовая, 42», и железобетонное основание, отделяющее подвальное помещение от первого этажа.

Вот уже который день сряду у дома и во дворе хлопотали какие-то люди. Завозили кирпич, глину, доски, аккуратные березовые и дубовые поленья…

Юргенс постоял у окна несколько минут, пожал плечами и, подойдя к телефону, набрал номер.

— Эдуард?

— Да.

— Это я, Юргенс.

— Слушаю.

— Что за строительство начинается против моего дома?

— Против твоего? На Садовой?

— Да-да, на Садовой, сорок два.

— Обыкновенное строительство. Можешь не волноваться.

— А все же?

— Пекарню будут строить в подвале.

— Это дело далекого будущего?

— Пожалуй, нет. Тут частная инициатива.

— Строители подозрений не внушают?

— С какой стороны?