Тайные тропы Бездны. Книга вторая (СИ)

Лапочка и рыбочка стала на глазах превращаться в озверевшую фурию. Да он же лыка не вяжет, сволочь носатая. Опять нажрался в этом Жупеево до свинского вида наплевав на свой гастрит и геморрой. Наверняка распустил хвост перед тёткой, как павлин, посчитав, что подвернувшееся «личное время» лучше провести с большей пользой, чем предаваться пошлому отдыху.

Софочка прищурилась, соображая, как жить дальше. Всё бросить и ехать сейчас, на ночь глядя, в это Жупеево, чтобы начистить чавку благоверному не вариант. А вот заказать такси на раннее утро — это будет правильное решение. До Комаровска ехать около часа, а там посмотрим моральный облик благоверного: этого милого медвежоночка, котика, зайчика, кролика похотливого, козла старого, сволочь носатую.

Тут уместно вспомнить слова: «…ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадают в пагубную сеть и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них…»

Софочка переживала всю ночь, а рано утром, чуть свет, выпив только чашечку кофе и наведя неброский макияж, собралась на тропу войны. Она горела желанием увидеть своего Леопольда Львовича. В зеркале Софочка видела красивую женщину с макияжем. Сам макияж на женщине, делает её произведением искусства, а красивая женщина без макияжа — чудо природы. Уставшая и изнервничавшаяся в течение тревожной ночи Софочка на чудо природы не тянула. Пришлось ей наложить на себя немного макияжа, заменяющего боевую раскраску. Ладно, сойдёт. Тут и звонок поступил на телефон, что такси подано.

Не прошло и двух часов, как такси с Софочкой подъехало к единственной в Жупеево гостинице. Софочка решительно отворила двери в здание и вошла в холл. У вежливого портье она выяснила, что работники министерства поселены в семнадцатый и восемнадцатый номера. Быстро поднявшись на второй этаж, она постучала в семнадцатый номер. Минут пять она ждала, когда ей откроют. Дверь открыл заспанный и помятый мужик вида «вчера из деревни вылез, и навоз с лаптей отряхнул», от которого женщина ничего путного не добилась:

— А где Леопольд Львович? — пыталась достучаться до разума мужика женщина.

Тот тупо таращил на неё глаза и нечленораздельно мычал:

— Дык, это… етить… мы… кхе того, вот оно как, — только и смог произнести мужик. Глаза мужика стали совсем грустными.

Интересно, мужики все такие, или через одного.

Собственно, а что мог сказать Софочке шофёр? Что шеф вчера много хорошо кушал, а под это дело много пил и сам, и в компании с коллегой женского пола, а потом он с ней уединился. Дело-то житейское. Может, они всю ночь работали. Но, шофёр точно знал, что эта пара ночью если и работала, то в горизонтальном виде, зато интенсивно. Звукоизоляция в этом здании сделана не на должном уровне, поэтому шофёр всю ночь слышал скрип койки и страстные охи и вздохи. Шефа можно понять даже не из чисто мужской солидарности. Ему ведь вчера крепко досталось от местных психопатов. Всё лицо и шея шефа пребывали в царапинах, губы разбиты, под глазом синяк, одно ухо опухло и налилось фиолетовым цветом. Да и подруге его хорошо досталось: бабе чуть весь скальп не сняли и нос разбили. Может они там, в своём номере, всю ночь снимали стресс от побоев и жалели друг друга, как могли.

Всё это шофёр не смог объяснить Софочке, а та, поняв, что с шофёром нормальных дел не сваришь, ринулась к восемнадцатому номеру. Толкнув дверь она ввалилась в номер… Картина в этом номере намекала на развратные действия, проводимые невысокой голой тёткой над телом голого дядьки. То, что творила эта тётка в Китае поэтически называется «Утренняя игра на флейте». Вот такой произошёл номер в этом номере. Софочка остолбенела, глядя на эту замечательную картину. Мелкая тётка самозабвенно занималась своим таким увлекательным делом, что ничего не замечала. Зато, многое заметила Софочка. Она заметила, что тётка какая-то стрёмная: вся побитая, на теле множество синяков и ссадин, клок волос на голове отсутствует, даже на попе присутствует синяк от укуса. Потом она перевела взгляд на своего уже не очень благоверного, но пока ещё законного супруга. Тот тоже щеголял синяками на теле, да и морда у него почему-то вся исцарапана. Вон оно что — догадалась Софочка — оказывается, мой Леопольдушко-то мазохистушко. Последователь, так сказать, господина Захер-Мазоха. Вон оно что, Софочка! Оказывается, сечь плёточкой надо Леопольда перед близостью и царапать его до кровушки. Да, и не перед близостью сечь, ибо сволочь он последняя.