Тайные тропы Бездны

К концу застолья стало понятно, почему школа выделила крепких мужиков на банкет: тела министерских работников предстояло как-то дотащить до гостиницы. Тела сопротивлялись и требовали продолжения банкета. Даже Сквозняк сам стал тянуться к бутылкам — ведь не все напитки он ещё откушал. А напитков имелся огромный выбор на любой вкус. Монументальная тётка из администрации лезла ко всем с предложением выпить холодного шампанского: «Чтобы газики щипали носик». Судя по поведению барышень из министерства, им именно этого и хотелось сейчас больше всего.

Сквозняк расчувствовался до такой степени, что стал рассказывать учителю со смешным именем о своей драгоценной жене Софочке, какая она выдающаяся женщина во всех смыслах, но стерва, что печально. Ему срочно требовалось, чтобы его кто-то пожалел. Математик встречал откровения со вниманием и выражал сочувствие.

— Вы, молодой человек, надо понимать тоже человек семейный, и вы уже понимаете, для чего на самом деле нужны женщины, — со слезами на глазах жаловался Сквозняк Никодиму. — Моя Софочка стерва…  я в командировку, а она…  Её подруга, которая пять раз выходила замуж, по сравнению с Софочкой ангелочек. У нас сложные и запутанные отношения. Простите, это такое личное и неинтересное.

Никодим сочувственно кивал и подливал напитки: да уж, сердце красавиц оно такое, склонно к изменам. К Леопольду Львовичу лезла целоваться тётка из администрации: она ему сочувствовала из-за его Софочки. Очень сочувствовала.

— Леопольдушка, дай я тебя в носик поцелую, — лезла она к носу Сквозняка своими жирными губами. — Сегодня я хочу много целоваться и блудить, поэтому мне понадобится твоя помощь…  проказник, — слышал он жаркий шёпот озабоченной дамочки. — О, цыплёночек, между нами что-то промелькнуло…  такая большая искорка. Я хочу творить дичь.

Цыплёночек отбивался, как мог, но силы оказались не равные, как и весовая категория. Ему хотелось сказать тётке, что она была бы гораздо убедительнее, если бы хоть вытерла соус со своего лица, но приходилось терпеть телячьи нежности.

Это всё случилось вчера, а сегодня надо опять тащиться в школу и оценивать всякие дебильные поделки из шишек: на большее ума ни у кого не хватает. Да, вчера случился очень интересный, насыщенный и необычный день. Но сегодня утром он окончательно останется в прошлом и лучше его вычеркнуть из памяти. Через час весь коллектив жюри и, примкнувший к ним корреспондент, плелись к школе. Даже тётка из администрации, кряхтя и охая, передвигала ноги, следуя в конце компании. А не надо злоупотреблять — косился на неё Сквозняк. Не всё кошке масленица, случается и Великий пост. На диету тётку пора отправлять. Нажралась вчера, как свинья и непотребства стала вытворять. Истинно говорят, что пьяному море по колено, да лужа по уши.

Идти, правда, требовалось совсем не далеко. Гостей на входе в школу встречала толпа радостных учителей и крутящихся здесь же подростков.

Сквозняк махнул рукой, дескать, хватит торжественности, показывайте уже, что вы там насочиняли творческого. Все школы насочиняли очень творческие поделки из шишек, вот только жупеевская школа опять налажала: они показали, установленную в коридоре какую-то огромную агудину. Как оказалось, это макет адронного коллайдера. Когда эту штуковину включили, она стала весело мигать светодиодами и урчать.

— Зачем это? — вырвалось у Сквозняка. Ведь под творческими поделками предполагалось что-то сделанное из палочек и шишек, чтобы здорово детям не напрягать свои извилины. Ну, ещё можно бревно притащить и назвать его лесным лешим. Зачем что-то выдумывать? Они что, хотят сказать, что изучают здесь физику? Зачем в деревне физика, да и химия? Нахрена? Вилы, лопата, изделия из шишек — вот их потолок. Областная школа не подкачала: выставила отличные изделия из шишек — больших и маленьких, а эти какой-то коллайдер заказябали. Ты гляди, какие они смелые из всех примитивных. И какого…  Какого…  жюри должен интересовать этот коллайдер? Где он тут у меня вырос? Вот же подонки. Точно говорят, что подонки всегда лучше организованы. Они не страдают моральными принципами и выживают в любых условиях, хоть их дустом трави.