Тайные тропы Бездны

Зло бьёт по самому сокровенному — по духовности, отравляя, прежде всего, разум молодых людей. Чем гордятся, извините, например, содомиты? Чем-то конкретным, каким-то определенным местом гордятся или чем-то абстрактным? Для всех это загадка, чем они на своих сборищах гордятся? Своей девиацией? Или тем, как они её, прости Господи, осуществляют? Да, уважаемые слушатели, это обыкновенная девиация, как бы нам не рассказывали поборники западных идей, что это нормально. Это совсем не нормально. Природой этого не предусмотрено. И гордиться тут абсолютно нечем. Это примерно, как воры взялись бы гордиться своими деяниями. Вышли бы на свой парад с тележками украденных ими вещей и стали бы жутко этим гордиться, а дегенераты гордятся своей ущербностью и деградацией.

Живя в посёлке Жупеево в неказистом домишке при церкви, батюшка Панфирий не чурался благ цивилизации: во всяком случае, у него в домишке работал интернет и этим достижением цивилизации батюшка периодически пользовался. Вот только в этой мировой помойке запросто можно нахвататься блох непотребства, но то такое дело: не лезь просматривать сомнительные сайты и будет твоему разуму счастье. Сегодня вечером иерей, закончив все свои дела, связанные с его должностными обязанностями, залез в интернет, предварительно укрепив себя молитвой против соблазнов и, на всякий случай, перекрестив компьютер и монитор. Панфирий знал, что, как только в мире появились книги и газеты, так дьявол проник в типографскую краску; появилось радио и телевидение, так дьявол и там себе свил гнездо впечатляющих размеров, поэтому Панфирий и не слушал радио и не смотрел телевизор. Чего там смотреть: сплошной негатив или истерические вопли полуграмотных граждан подозрительной наружности, которые за то, что их показали на весь мир, готовы нести с экрана любую чушь, лишь бы позабористей и скандальней. В среде дегенератов устроить скандал считалось доблестью. Таких граждан надо за государственный счёт обеспечить экзорцистом или уютной комнаткой в специальном лечебном заведении с добрыми санитарами, а не показывать по телевизору. Интернет тоже та ещё клоака, но здесь можно искать информацию самому, и не зависеть от произвола режиссёров, хотя надоедливой рекламы и зазывных картинок и здесь хватает. В интернете дьявол обосновался основательно и чувствовал себя вольготно, но здесь его можно игнорировать. Кстати о дьяволе и тех, кто ему успешно противостоит. Сегодня вечером Панфирия интересовали деяния святого Василия Блаженного, поэтому он искал в сети все упоминания об этом святом: ему хотелось освежить в памяти деяния этого человека и почитать комментарии, касательно Василия. В сети, как оказалось, ничего нового для Панфирия по личности святого Василия не оказалось. Всё излагалось кратко и однообразно, кочуя из сайта в сайт. Собственно в сети всё так и обстояло: много поверхностного материала и мало настоящей аналитики. Василия Блаженного ещё называли Нагой, так как он жил настоящим юродивым. Буквально в русском языке слово «юродивый» означает «уродливый», «ненормальный», «сумасшедший». Юродивые намеренно вели себя как безумные Христа ради, чтобы соответствовать христианской истине, изречённой самим Спасителем: «Царство Моё не от мира сего». На Руси синонимом слова «юродивый» являлось слово «блаженный», что для современников несло смысл о Василии, как о благочестивом божьем человеке. Крест юродства Христа ради состоит в отвержении всех благ земных — жилья, семьи, денег, правил общественного приличия и уважения людей. С 16 лет Василий Блаженный ходил без обуви и одежды даже зимой, за что его прозвали Василий Нагой. Он изнурял себя строгим постом, постоянно молился и носил железные вериги, переносил холод, голод, насмешки и побои со смирением, негасимой любовью и жалостью к людям. Таким жутким образом юродивый пытался наставить людей на путь истинный.

Зато Панфирий с помощью интернета смог тщательно изучить иконы и картины, на которых изображён Василий Нагой. Он долго всматривался в экран, на который выводил иконы и много думал. Мысли страшили иерея. Свои мысли отец Панфирий решил оставить при себе, ибо если он кому из коллег скажет о своих подозрениях, то вероятнее всего окажется в дурдоме. Стало ныть сердце. Это говорило, что Панфирий опять забыл выпить кучу лекарств, чтобы поддержать своё сердце в рабочем состоянии. Увы, но скоро оно совсем откажется служить, и тогда встреча со смертью. Это произойдёт, судя по глазам лечащих врачей, совсем скоро: хорошо, если оно проработает ещё лет пять. Может уйти в чёрные священники — в который раз посещала мысль отца Панфирия. Но монастырь — это строгий режим, а здесь в этом посёлке природа и люди. Да не просто люди, а чрезвычайно интересные люди. Интересно — подумал отец Панфирий — успею я до своей кончины разгадать тайну, или нет? Увы, скорее всего эта тайна сведёт меня в могилу.

* * *