Тайные учения Тибета (сборник)

Его преемник, шестой Далай-лама, знаменит иначе. Он имеет менее благородное происхождение, хотя и заслуживает особого упоминания из-за легенды, связанной с темой этой книги.

Злая судьба заставила считать этого ребенка перевоплощением Лобсанга Гьяцо и олицетворением (аватаром) Ченрези. Он был невероятно интеллектуальным человеком. Несомненно, он был бы и блестящим королем, и отличным поэтом, если бы Далай-ламы, хотя и были единоличными властителями, все же были вынуждены соблюдать монашескую дисциплину, которая предписывает строгое безбрачие. Известно, что Цаньян Гьяцо не соблюдал это.

Титул перевоплощенца — тулку не может быть аннулирован; Далай-лама не отказывался от своего предназначения. Однако это был молодой человек, который не мог держать в узде свои чувства и давал полную волю своим греховным наклонностям.

Цаньян Гьяцо написал много поэм, которые все еще чрезвычайно популярны на Тибете. Они выражают мучение и внутреннюю борьбу несчастного Великого ламы. Вот — вольный перевод некоторых из них.

Когда человек пристально смотрит на сочный персик,
Висящий недоступно на вершине персикового дерева,
Так и я смотрел на деву благородного рождения,
Очаровательную и полную юной энергии.
Украдкой идя по дорожке,
Я встретил мою возлюбленную, такую прекрасную
и ароматную,
Лазурная бирюза, которую я нашел
И затем должен был отвергнуть.
Дева, к которой стремится мое сердце,
Ты не можешь быть ничьей, кроме как моей,
Я хотел бы думать, что я добился
Самого драгоценного из жемчугов Океана.
Мир, ты, бормочущий попугай (те, кто обвинял его),
В ивняке джолмо

[111]желает петь,Ужасные или нет, боги и демоны ждут меня,
Я хотел бы сделать моим сладкое яблоко,
Которое висит здесь передо мной.
Я пошел к самому замечательному из лам [112]Умолять его направить мое сознание;
И я оказался неспособен, даже в его присутствии,
сосредоточить его на нем,
Оно сбежало и уплыло к моей любви.
Напрасно я вызываю в памяти лицо моего мастера,
Оно не отображается в моем сознании;
Но и без моего желания лицо моей возлюбленной
Всплывает в моем сознании, и там больше ничего нет.
Мои мысли уходят все дальше и дальше, уводя меня далеко,
Они должны были лететь к святому учению,
В этой жизни, несомненно, я должен стать Буддой.
На востоке, на горной вершине
Сияет белый диск луны.
Облик моей возлюбленной
Мелькает перед моим сознанием.
Мое сознание далеко,
Мои ночи бессонны;
Дни не приносят мне объект моего желания,
И мое сердце очень утомлено.

Следующие две строчки дают точное описание шестого Далай-ламы. Они известны всем жителям Тибета:

В Потале я — благородный Цаньян Гьяцо,
Но в городе я — распутник, известный шалопай.

Что жители Тибета думали о том странном виде, в котором благородный Ченрези явился им в этом необычном перевоплощении? Вера заставляет человека видеть все в особом свете; несмотря на оригинальность Цаньян Гьяцо, большинство жителей Тибета продолжало верить в его божественную сущность.

Но китайцы, которые в то время владычествовали на Тибете, выказали меньше терпения. Они свергли чересчур страстного Далай-ламу и казнили его, к великому негодованию жителей Тибета. Напрасно они предлагали впоследствии другого молодого человека, которого они выбрали, утверждая, что Цаньян Гьяцо не был подлинным аватаром Будды и был выбран ошибочно. Верующие отказались признать нового ставленника Далай-ламой и нетерпеливо ждали перевоплощения несчастного Цаньян Гьяцо.

По этому вопросу сам Цаньян Гьяцо, как говорят, оставил следующее предсказание. Как и предыдущие его стихи, эти строки очень популярны на Тибете: