Тайные улицы, странные места [СИ]

Серые плиты, врытые глубоко в песок, уходили в воду, там поднимались, как два коротких параллельных пирса — на конце одного стоял сейчас Отан и ветер трепал косматые волосы, задирая бороду к лицу. Плиты было сложены неровно, как будто их кто набросал, но верхняя часть имела плоскость для передвижения, с небольшими железными трапиками между плитами низкими и высокими. А внутренняя, узнал Женька, волоча мешки уже по верху одного пирса, была гладкой, там плиты соединялись встык, почти без щелей. Но посредине торчали еще плиты, поменьше, и волны, врываясь с моря в бетонные берега, ревели, кидались на препятствие, будто хотели его разрушить, но вместо этого разбивались сами, ахали, падая на крупный песок, таскали его, забирая с собой и принося на место утащенного — новый. Красивый крупный песок, желтый с белым — осколки раковин и камней. Из-за драчливости воды тут стоял неимоверный грохот, и в самых неожиданных местах вздымались пенные фонтаны. Женька мгновенно промок, выпустил из рук скользкий полиэтилен и, ошеломленно вертя головой, вдруг заорал от восторга, засмеялся, вытирая мокрое лицо совершенно мокрыми руками.

— Моряна-а-а! — орал он, подставляя лицо и руки взметнувшемуся из-под ног соленому фонтану.

Женя рядом тоже смеялась, придерживая свой мешок ногой у невысокой стеночки. Насквозь мокрая, убирала со лба промокшие прядки.

Отан замахал руками, запел что-то сочное, вертясь и приплясывая. А потом, указав на мешки, сваленные у ног ребят, нагнулся к своим. Вытащил пару бутылок и с размахом швырнул вниз, целясь в бетонный выступ посредине водяного потока.

Брызнувшие внизу осколки сразу накрыла морская вода, зашипела, к шуршанию песка и грохоту волн добавился тот самый, услышанный вчера Женькой звук — звон стекла, когда его метут, толкая, а стекляшки беспорядочно пересыпаются в движении.

— Скажешь — круто? — орал Отан, швыряя в волну еще бутылку и еще одну, — как вы там говорите, а? Суперски? Классно? А-а-а вот! Я скажу — забава для парней. Всех возрастов! Давай, мастер Юджин!

Женька неловко растрепал завязки, выпрямился с двумя тяжелыми бутылками из-под шампанского. Но девочка придержала его руку.

— Жди. А то полетит в лицо! Волна, видишь?

В узкое горло моряны влетела волна, собралась в тугую струю, рыча кинулась на срединный камень. И, за секунду до того, как бетонный пень исчез в бурлении пены, Женя плавно кинула бутылку. Волна расшиблась, отдавая осколки не воздуху, а воде, та потащила, перемешивая с песком, катая, стучась ими в бетонные высокие стены.

Правильно бросить у Женьки получилось не сразу. И девочка, покачав головой, показала другой способ — нагнувшись над краем, так, что Женьке сразу захотелось схватить ее за подол, а то еще улетит вниз, аккуратно грохнула взятую за горлышко коричневую бутылку о стенку. И следом за осколками прицельно швырнула оставшуюся в руке острую стеклянную розочку.

Зачем это мы? — хотелось спросить Женьке, но кидать бутылки в пенную воду было так весело, что вопрос он оставил на потом.

И еще пару часов они били бутылки, возвращаясь к домику за мешками и таща их вниз через раскаленный воздух над обрывом, через завывание ветра в глиняной расщелине и топая разутыми ногами (кроссовки сбрасывали, выйдя на пляж) по рыхлому песку, а потом — по мокрому бетону Моряны.

Когда закончили, в голове у Женьки стоял непрерывный звон, кожу на лице стянуло от соли, а перед глазами мелькали и вертелись грохочущие фонтаны кипящей от пены воды.

Офигеть, подытожил он сам себе, унося пустые скомканные мешки и оглядываясь на бушующую Моряну, где наверху остался Отан, стоял на самом краю, освещенный полуденным солнцем, раскинув длинные руки и подняв к небу бородатое мокрое лицо.

— Выкупаемся, — сказала Женя, ступая на тропку, ведущую в глубину оврага, — и отдохнем, быстро справились, спасибо тебе.

— Купаться! — он бросил мешки на песок, который под обрывом пророс кустишками сочной зеленой травки, перемешанной с выброшенным из моря мусором — пластиковыми бутылками, кусками белого плавника, обрывками рыбацких сетей — и побежал обратно, выворачивая горячий песок босыми ступнями.

— Женя! — голос девочки догнал его, не сумев остановить, испуганный и сердитый, — куда ты? Нельзя!

— Купаться! — орал Женька, подлетая к мягкому прибою невдалеке от бетонного начала Моряны и на ходу сдирая с себя тишотку, — давай! Можно ж нырнуть тут, с самого края!

Она догнала его у самой воды, толкнула в плечо, разворачивая к берегу. Схватив за руку, резко потянула обратно. Тишотка осталась валяться рядом с мирными пенками маленьких волн.

— Ты чего? — он вырвал руку, стараясь не слишком резко. Остановился, отказываясь идти следом.

— Да скорее же! — она оглянулась на серую громаду Моряны, с неподвижной фигурой Отана на фоне сверкания воды.

И топнув босой ногой по песку, закричала уже совсем сердито:

— Пошли, дурак! Если не успеем!..

Ловила его руку, пихая от воды, лицо покраснело пятнами, рот искривился.