Тайные улицы, странные места [СИ]

Наутро, совершая обыденные утренние дела, Женька одновременно поднывал внутри от любопытства и нетерпения, а еще — возвращался мыслями к ночной беседе Отана с кем-то, и раздумывал, спросить ли Женю. А вдруг просто приснилось? Когда уселся перед очагом и, обжигаясь, пил мелкими глотками горячий кофе из жестяной кружки, мысль о сне вдруг продолжилась непонятно откуда пришедшим воспоминанием. Ночной голос вызвал в памяти лицо. И вот о нем Женька мог поклясться, никогда в жизни он его не видел. Разве что приснилось. А значит, думал он с облегчением, но и разочарованием, беседа о мириадах соленых частиц на ладони Кой-Аша — наверняка, такой же сон. Такой же, как это узкое ледяное лицо с огромными глазами, полными кристалликов льда. Соль и лед, они так похожи…

— Озеро, — он поставил кружку на колено, зашипел, приподнимая, обратил взгляд на Женю, которая, блестя умытым лицом, тоже пила кофе напротив, — оно как называется?

— Кой-Аш, — ответила Женя, — ты не знал разве? На всех картах есть.

— Ну да. Да. — он поднял кружку повыше, потому что снова обжег коленку, когда она это сказала.

— Туристов стало больше, — вздохнула Женя, повертываясь к далекому спуску, за которым, по той же дороге, по какой ехали вчера они, спускался небольшой караван из пяти машинок, — вон, приехали, будут бродить.

Наверное, я его слышал раньше, это название, уговорил себя Женька, снова принимаясь за кофе. Если на картах оно есть. Конечно.

— А сюда? К вам сюда не заезжают?

Женя улыбнулась, теперь уже глядя в сторону разбитой колеи грунтовки.

— Дорога плохая, — понял Женька, — но щас джипы всякие. Им и дорога не нужна.

— Кой-Аш умен.

Они подняли головы — тень Отана заслонила утреннее солнце, стоящее над морем.

— После дождей древний Кой-Аш меняет свои берега. Еще у него есть соленые туманы и жаркое марево. Он сам знает, что и кому показать. Вы собрались сидеть тут до вечера?

Моряна, вспомнил Женька, в один глоток приканчивая кофе и прихватив на язык горькой гущи. Мешки и еще одна какая-то моряна.

— Я все, — вскочил, ставя кружку на плоский камень.

Отан выразительно хмыкнул. Женя забрала обе кружки и ушла за угол, где под стеной на узкой грядке пламенели оранжевые бархатцы. Загремела там ведром, черпая из него воду и споласкивая грязную посуду.

А потом, когда вместе они быстро навели порядок у очага, Женька получил во владение два увесистых мешка и побрел следом за Отаном, который, не напрягаясь, тащил сразу четыре, ухватив завязки в огромные кулаки.

Они шли по-над морем, которое мирно плескалось внизу, полное невероятной утренней синевы, позлащенной невысоким еще солнцем. Под ногами рассыпалась пересушенная зноем глина, Женька спотыкался о жесткие кустики полыни и ржавой осоки, и почти сразу захотелось пить, так неудобно было идти с грузом, и вообще — непонятно куда — обрыв тянулся и тянулся, весь одинаковый.

Щель оврага так глубоко и отвесно уходила вниз, совсем незаметная на поверхности обрыва, что он испугался — свалится, занеся ногу для следующего шага, и только потом понял, что до разлома еще пара метров.

Трещина могла вместить в себя небольшой дом, но книзу сужалась крутыми склонами из глиняной крошки, оставляя место только для узкой тропинки.

Отан направился в сторону степи, и там, где края оврага заросли сухой травой, стал спускаться, через пару шагов косматая голова поравнялась с краем, потом скрылась. Женя пошла следом, таща свой мешок, и Женька, удобнее перехватив груз, тоже шагнул на вылощенную траву, полегшую на узкой тропинке. Когда спустился на дно расщелины, Отан уже исчез впереди за поворотом, а девочка ждала, поставив мешок на землю.

— Ого, — Женька задрал голову к полосе неба, отрезанной высокими склонами, — тут наверх и не выберешься, да?

— Пойдем скорее. Нельзя тут быть, если Отан уже у Моряны.

Она подхватила мешок, и Женька заторопился следом. Хотел еще спросить, на ходу, но в узкой расщелине собрался ветер, дул в лицо и становился все сильнее. Выл на разные голоса. Еще усилившись, швырнул в скулу горсть мелкой земляной крошки.

Почти бегом они выскочили на песок, и Женька зажмурился. Не от света, а от бескрайности воды и неба над головой. А потом открыл рот, с изумлением разглядывая нечто, выступающее из плещущей воды.

— Моряна, — Женя протянула вперед свободную руку, — нам надо туда принести. И вернуться за остальными мешками.

Пересекая рыхлый песок, Женька все пытался сообразить, на что похожа Моряна. На старый бетонный дот, наполовину затонувший? Или на хайтековскую скульптуру динозавра, что нагнулся попить морской воды? Или на рубку выброшенного на мель каменного корабля?