Тайные улицы, странные места [СИ]

Собачники гуляли питомцев, бредя с поводками и зевая. Бегуны бодро трусили по грунтовке. Тетка гнала маленькое стадо цветных коз — белых, серых и коричневых. Снизу появлялись какие-то деловитые дядьки и тетушки, устремлялись по тропкам вверх к седловине и, уменьшаясь, исчезали за гребнем, оказываясь в другой части города — на работу, наверное, догадался Женька, завязывая первый мешок и оставляя его на обочине грунтовки, чтоб налегке двигаться дальше — на крутой склон ниже смотровой площадки у обелиска.

Все заняты нормальными делами, страдал он, ползая по сухой траве и волоча тяжелеющий черный мешок, и только мы, как бомжи какие-то… Хорошо хоть знакомых нет, собрался порадоваться он, и тут же был окликнут нарядной дамой в шелках, отягощенной золотыми серьгами, рубиновыми кольцами и блестящей сумкой. Дама оказалась бывшей соседкой, с любопытством оглядела потные лица и лохматые волосы, подняла нарисованные брови выше на лоб, рассматривая мешки с бутылками. Передала привет «Ларисочке и Павлуше и да, Кариночка как там?».

Ладно бы дама, имени которой Женька не вспомнил, но через пару часов работы кто-то громко проорал:

— Смола! Ты чо тут?

И на поперечной тропе тормознул спортивный велик. Кирилл Петров из параллельного, упирая в траву тощую ногу в дорогой кроссовке, ухмыляясь, осмотрел обоих.

— На курево собираете? А чо, есть куда сдать?

На счастье, в кармане шортов запел смартфон, Кирюха отвлекся на разговор и плавно поехал, виляя, когда оглядывался, видимо, чтоб получше запомнить.

— Из класса? — спросила Женя, выпрямляясь и убирая с потного лба прядки.

— Со школы, — нехотя ответил Женька, ставя мешок в траву. В мешке зазвенело, хрустнуло.

— Нормально, — успокоила его девочка, — в смысле, нам целые не нужны. Только не порежься. А чего такой сердитый? Боишься, что он всем расскажет? Стесняешься, да?

— Ничего я не боюсь, — буркнул Женька, досадуя, что она догадалась.

— Тогда посидим пять минут и еще соберем. Отдыхать будем уже там, на Моряне.

Женька так устал, что почти и забыл, про Моряну. Представив себе вечер у воды, а еще ночь на песке, костер, и всякое такое, приободрился. Еще пара часов, утешил себя. И вообще интересно, зачем Отану и Юджинии такая гора пыльных бутылок, которые даже беречь не надо, которые даже — целые не нужны.

Глава 13

В кабину маленького грузовичка с жестяным с виду кузовом они поместились втроем. Отан сидел за рулем, выставив в окно загорелый локоть, а бороду подав вперед, насвистывал что-то еле слышное в шуме мотора, громыхании колес и приглушенном звяканье бутылок, набитых в десяток черных мешков, сваленных сзади. Женя устроилась почти посередине, сложив руки на коленях, чтоб не мешать, а Женька прижался к дверце, тоже выставляя руку и наслаждаясь ветром и скоростью. На ухабах степной грунтовки машину трясло, сиденье поддавало снизу, Женя валилась на его плечо, смеясь, снова выпрямлялась. В раскрытые окна влетала сушеная глинистая пыль, чаячьи вопли и журчание летающих вокруг проводов щурок. Чайки — толстые, с пестрыми в черных крапинах крыльями, возились в стерне, перелетали дорогу, кажется, ничуть не жалея, что море далеко, даже за степным горизонтом его не видно.

Ехать было долго, говорить из-за шума быстро устали. И Женька просто сидел, разглядывая пологие подъемы и плавные низины, в которых проплывали иногда то ставки, окаймленные щетками плавней, то маленькие соленые озера с каймой высохшей соли по берегам.

Степь была совершенно огромной, размеры ее определялись редкими далекими машинами, что ехали по другим дорогам, таща за собой шлейф пыли. Казались крошечными, с фасолину, а то и меньше. Сверкали таким же крошечным солнцем, отраженным в стекле.

На холме остановились, Отан вышел, обходя муравейчик, встал лицом в сторону дымчатой полосы морской воды на горизонте. И вытащив пачку, закурил. Женя посмотрела с неодобрением, но ничего не сказала. А Женька быстро прошел вперед, чтобы с самой высокой точки холма, поросшей жесткими пучками серой травы, насмотреться на плоскую ширину большого соленого озера, которое лежало в последней перед морем низине. Огромное, белое, озеро держало в центре плоскую пленку воды — след недавно прошедшего ливня, а к берегам белую соль оттеняла рыжая полоса соли красной. Наверное, решил Женька, в земле много железа, вот оно и выступает на белизне.

Ужасно хотелось побежать вниз, ступить на белую корку, похожую на сверкающий лед. Но быстро туда не сбегаешь, вон на берегу в тени маленького обрыва сидят двое, разложив на коврике припасы. И кажется — не люди, а малюсенькие куклы, размером в половину его мизинца.

— Мы потом сходим, — Женя подошла сзади, встала рядом, держа руками подол светлого платья, — ну, если все, если хорошо все будет.