Тайные виды на гору Фудзи

На стене, быстро переключаясь, стали появляться картинки с одним и тем же сюжетом: мужчина рядом с женщиной.

Началось с Адама и Евы. Потом на героях появилась одежда. Эпохи и ракурсы менялись: на экране мелькали фрески, картины маслом, парадные портреты. Мужчина и женщина. Мужчина и женщина.

– Что во всем этом общего? – спросила Жизель.

– Мужчина и женщина, – так и ответила Таня.

– Это понятно, – сказала Жизель. – А попробуй поглядеть так – что общего у всех этих женщин? И всех этих мужчин?

– Не знаю.

– Я тебе скажу. Везде на этих картинах женщина приведена к строгому и сложному эталону гламурной красоты, диктуемому эпохой и культурой. Она, как правило, дорого и ярко одета. Ее украшают драгоценности и золото. Ее платье и прическа настолько замысловаты, что ей требуются помощники для простых перемещений в пространстве. Верно?

Таня кивнула.

– Но, хоть атрибуты роскоши украшают именно женское тело, нет никаких сомнений, что это сделано на мужские деньги и ради мужского тщеславия. Патриархия превращает женщину в объект вожделения и похоти. А красивую женщину – в трофей, свидетельствующий о высоком социальном статусе. Это не женщина тратит на себя деньги. Это мужчина тратит их на свою похоть…

Последнее изображение, выскочившее на экран, было каким-то английским скетчем прошлого или позапрошлого века: женщина с осиной талией, на высоких каблуках, с густо накрашенным лицом – рядом с рыхлым и жирным мужчиной в бархатном пиджаке, покрытом не то перхотью, не то сигарным пеплом.

Жизель указала пальцем на картинку.

– Даже этот последний рисунок, где с точки зрения нашей текущей культуры нет никаких особых странностей, чрезвычайно показателен. Погляди на эти каблуки. Ты знаешь сама, как неудобно и рискованно на них ходить. Как плохо это для позвоночника и так далее. Но женщина идет на эту жертву, чтобы сделать себя привлекательнее для мужчины. Вернее, это мужчина ожидает от женщины этой жертвы – и получает ее… Погляди на эту талию. Это наследие эпохи корсетов, когда женщину заставляли скручивать свои внутренние органы в канат… Знаешь, зачем женщин затягивали в корсет?

– Зачем? – пролепетала Таня.

– Очень молодые девушки из-за высокой скорости обмена веществ практически лишены жирового покрова. Они худы без всяких особых усилий. Это естественный природный эффект, но годам к двадцати пяти обмен веществ замедляется. Затягивая женщину в корсет или навязывая ей анорексический идеал – то есть тот же самый корсет, только на уровне внедренных в психику программ – патриархия вынуждает нас имитировать юность для услады самца. Ту же роль играет и косметика, закрывающая естественные дефекты кожи, появляющиеся с возрастом…

Таня кивнула. Все было чистой правдой. Она всегда это знала – просто не видела в этом ничего особенного. Ну что делать, если так устроен мир.

– Теперь погляди на стоящего рядом мужчину. Это вялое, жирное, лысое существо. Оно воняет сигарой и алкоголем. Его безобразное лицо и распухшее тело совершенно никак не украшены для привлечения женского интереса. Для мужчины подобное считается излишеством. Красота, гласит патриархальная мудрость, для мужчины не главное. Существует огромное число афоризмов на этот счет. Смысл их примерно один и тот же – «мужчина, от которого не шарахается собственная лошадь, уже красавец». Самцу достаточно быть богатым. И тогда он купит себе много-много женщин… Быть красивой, привлекать и притягивать к себе – это обязанность самки.

Таня шмыгнула носом. Жизель выдержала драматическую паузу и сказала:

– А теперь посмотри сюда.

Слайд сменился. Таня увидела двух павлинов – один был серый и скромный, с редкими бирюзовыми пятнами на шее и смешным хохолком. Другой был похож на кислотную галлюцинацию или персидский ковер. У него было ярко-синее тело, а распущенный хвост со множеством глаз напоминал футуристический радар.

– Кто здесь самец, а кто самка?

– Я не знаю, – честно призналась Таня.

– Если перенести патриархальные принципы на это изображение, – сказала Жизель, – кто тогда?

– Наверно, самка должна быть вся разукрашенная?

– По человеческой гендерной логике да, – ответила Жизель. – Но по логике природы все обстоит с точностью до наоборот. Птица с огромным пестрым хвостом – это самец. А эта серенькая курочка – самочка.

– Ну да, конечно, – наморщилась Таня. – Это я туплю. Петух и курица. Ведь то же самое.

– Именно так. Кстати, гребень петуха создает серьезные проблемы для своего владельца, увеличивая риск заболеть. Тестостерон вообще снижает активность иммунной системы. Знаешь, в чем его назначение в природе?

Таня отрицательно покачала головой.

– Он необходим именно для роста причудливого брачного наряда самцов. Это вообще гормон понта… Ты, может быть, думаешь, что фазаны и петухи – это какое-то исключение? Или дело только в птицах? А в остальной природе все иначе?

– Я не знаю, – ответила Таня.