Тайные виды на гору Фудзи

– Они в тебе, – ответила Жизель. – Их не открывали никогда в твоей жизни, и они насквозь проржавели. Даже с ключами их удается отпереть не всегда.

Таня несколько раз кивнула.

– Когда мы узнаем, смогу я или нет?

– Довольно скоро, – сказала Жизель. – Я дам тебе с собой пилюлю. Не бойся, она совершенно безвредная. Прими ее в следующее полнолуние. Ночью после этого тебе приснится сон. Постарайся утром его вспомнить. Тебе покажется, что это странный сон. Он может быть мрачным. Или, наоборот, веселым. Или даже самым обычным. От того, что ты увидишь, зависит набор ключей, который ты от нас получишь.

– От кого «нас»?

– Вот тогда ты все и узнаешь, – улыбнулась Жизель.

Она ушла на кухню и вернулась с крохотным пластиковым пакетиком. Внутри был зеленоватый шарик размером с большую горошину.

– До полнолуния еще восемь дней. Очень хорошо. Хотя бы неделю ты должна поститься. Не ешь сахара, животного жира, ни в коем случае не пей алкоголя. Мясо по минимуму – лучше вообще без него. Очисти свое тело.

Таня посмотрела на пакетик. В такие фасовали лекарства и вещества. С той стороны, где пакетик закрывался, была красная линия. Тревожная красная черта.

– Это какой-то наркотик?

– Нет, – ответила Жизель. – Никаких наркотиков. Здесь гомеопатические травы. И кое-что другое…

– Что?

– Немного каменной крошки. От истолченной в порошок статуи Великой Матери, стоявшей когда-то над древним алтарем. Не бойся, вреда от этого не будет.

Жизель снова улыбнулась. Улыбка у нее была хорошая и добрая. И, несмотря на усы, женская.

***

Семь тысяч долларов от Дамиана оказались очень кстати – если бы не они, Таня села бы на мель. Самое время было искать работу, но приближалось полнолуние, и она решила повременить.

Жизель теперь не казалась ей странной. Даже будь она просто чокнутым мужиком, это был бы лучший из встреченных ею в жизни самцов.

Но Жизель не была мужиком. Таня часто вспоминала, как именно та показала ей свой анатомический орган: Жизель вела себя как индеец, предъявляющий другому индейцу скальп бледнолицего. Она не похвалялась мерзостью, как Феденька – а демонстрировала трофей. Сыграть так не сумел бы ни один мужчина.

Таня начинала каждое утро с похода в магазин, где тщательно подбирала простую и здоровую пищу на день. В полдень она шла гулять в парк, если позволяла погода, или спускалась в спортзал, чтобы сделать немудрящий пилатес. Вечером она садилась за компьютер и бороздила интернет, собирая новые доказательства тех истин, что открыла ей Жизель.

Каждый проведенный у монитора час доказывал – все это было правдой. Мелкие исключения из правила только подтверждали его. Значит, то, что она принимала за себя и свою «женскую долю», то, над чем она плакала в ванной, надеясь и одновременно боясь умереть, было просто навязанным ей маскарадом…

Но кто, кто это сделал? Когда и как?

Один раз утром она зашла в ванную, глянула на себя в зеркало и начала на автопилоте подщипывать брови.

И тут же остановила себя.

«Стоп. Вот для кого я сейчас это делаю? Для себя? Но разве мне это нужно? А если не мне, то кому?»

Это было непонятно. Таня все же дощипала одну бровь – но не стала делать вторую. Разница была не особо заметна. Потом ей захотелось подкрасить веки и губы, и она уже потянулась к инструментам – и снова остановилась.

«А это вот – для кого? Для того же, для кого брови? А можно предъявить заказчика?»

Непонятно было, с кем она говорит. Такие разговоры с пустотой наверняка были признаком душевного нездоровья. Но еще больший признак такого нездоровья, подумала она – вот эта ежедневная борьба с природой за соответствие патриархальному шаблону.

Совершенно бездумное автоматическое действие, которое без конца повторяют у зеркала миллионы обманутых загипнотизированных женщин. И что они получают от мира в ответ?

Таня, впрочем, знала.

Полнолуние пришлось на сухой и не слишком холодный день. Таня оделась потеплее и надолго ушла в парк. Там совсем не было людей. И без людей было лучше.

Вечером она раскрыла выданный Жизелью пакетик, проглотила пилюлю (по вкусу та напоминала воблу) и легла спать.

Ей показалось, что она проснулась сразу после того, как голова коснулась подушки – раз, и утро. Похоже, она пролетела. Никакого сна она не видела вообще.

Нет, кажется, была какая-то музыка. Красивая грустная музыка… Какая-то песня.

Она знала, что в таких случаях нужно немного полежать неподвижно, не меняя позы – и через минуту все вспомнила. Сон ей действительно снился. Длинный и очень странный.

Она сидела на огромном каменном троне – слишком большом для человека. Вокруг стояли темнокожие женщины с опахалами и посылали на нее волны воздуха, приятно освежавшие в безветренный жаркий день.

Прямо перед ней была маленькая арена: круглое пятно песка, окруженное стеной из грубо отесанных каменных блоков (все вместе походило на другую сборку «Cтоунхенджа»). Между камнями стояли мускулистые крупные воительницы – уже не с опахалами, а с копьями. На них блестели высокие ошейники из золотой проволоки. Арену покрывали темные пятна и полосы, свежеприсыпанные песком – там только что пролилась кровь.

Так было нужно.