Тайные врата

– Я плохо помню.

– Это просто: когда активизируется участок мозга, ему нужен дополнительный кислород, поэтому к нему направляется кровь. И это видно на экране: зона «зажигается»!

Пьер встал, подошел к окну, потом вернулся к Эмме.

– Я помню, что перед президентскими выборами «Дженерал Диджитал» сделала невероятную рекламу для продвижения своего продукта. Об этом говорили все средства массовой информации. Исследователи проводили опыты на сторонниках республиканцев и демократов. Они показывали им фото их любимого кандидата. Каждый раз зона мозга, отвечающая за эмпатию, удваивала активность. И наоборот, когда показывали фото соперничающего кандидата, сканер фиксировал прилив крови к тому участку мозга, которым человек пытается сдержать свои эмоции. Тому, где он… где он пытается… пытается не любить в каком-то смысле.

Пьер отвернулся, нерешительно произнося последние слова.

– Хочешь сказать, что это сканер, который анализирует эмоции? Который позволяет узнать, искренен человек или нет? Что-то вроде супердетектора лжи?

– Точно. Сегодня это крайне актуально. Когда обманывают, используют не ту часть мозга, с помощью которой говорят правду. И этот прибор измеряет реакции намного лучше, чем старые детекторы, которые лепят ошибку на ошибке. Вспомни! Они приписывают эмоциональным людям то же учащение ритма сердца, как лжецам…

– Да, – признала Эмма. – Игроки в покер могли обмануть машину, сохраняя ледяное спокойствие, даже блефуя. Но что мы можем сделать со всем этим?

Внезапно раздался сигнал компьютера. В углу экрана открылось окошко.

CNN Evening News. Десять погибших в Лос-Анджелесе. Распространяется загадочный синдром потери памяти.

– Пьер, смотри!

Он наклонился над плечом Эммы, увидел логотип CNN, потом диктора. Наверное, Баретт запрограммировал компьютер так, чтобы он подключался к CNN всякий раз, как станут передавать важную информацию.

От этих новостей становилось не по себе.

Диктор рассказывал об умерших в Лос-Анджелесе; во всех десяти случаях люди умерли при одикаковых обстоятельствах. Перед смертью два или три дня они страдали глубоким бредом и потерей памяти. Все жертвы, вернувшиеся из далекого путешествия, не помнили ни своего имени, ни места, куда прилетели. По словам очевидцев, перед вылетом они приняли таблетку мелатонина в аэропорту Нарита, Токио.

Токио. Не Бостон.

Какой город будет следующим?

На экране тем временем появилась информация из Гонконга и Манчестера. Очереди за минеральной водой. Больницы переполнены. Репортаж из Парижа – снято с вертолета: площадь Звезды полностью заблокирована. Улицы, которые вели к ней, похожи на длинные хаотичные парковки. Движение парализовано.

– Эмма, нельзя терять ни минуты! Надевай шлем! – приказал Пьер. – Вот. Затылок прямо, голова немного назад, как советует Баретт.

Пьер помог ей надеть на голову странный шлем.

– Я, наверное, смешно выгляжу с этой штукой на голове, – сказала она, чтобы скрыть волнение.

Пьер не ответил. Не самое лучшее время думать о том, как она выглядит. Что за мания у женщин постоянно спрашивать, какое впечатление они производят…

– Я выгляжу как шут, да? – повторила Эмма.

– Очень милый шут, – уточнил Пьер, поправляя шлем.

Пьер взял жесткую пластинку и поставил на нее ноутбук, пока экран компьютера не оказался на высоте глаз Эммы.

– Теперь не двигайся, молчи, сконцентрируйся на том, что увидишь, ладно?

Эмма прикрыла глаза в знак согласия.

– Готова? – повторил Пьер.

Она глубоко вдохнула.

– Все, включаю.

Пьер нажал на клавишу Enter. Приветственное сообщение исчезло, появилась фотография: металлическая кастрюля с почерневшим обгоревшим дном.

Эмма смотрела на фото и не могла сдержать нахлынувших вдруг воспоминаний.

Дэн, милый, милый Дэн!

…Был 1988 или, может, 1989 год. Она еще студентка, но Дэн уже создал свою фирму вместе с Берни на кампусе Гарварда. Один из их компаньонов, Антон, сдал им свою студию во время триместра. «Будьте как дома», – сказал он им тогда. И они воспользовались его советом, проводя там каждую ночь. Программа: ночные посиделки с мозговыми штурмами в перерывах. И генеральной уборкой наутро.

Однажды утром, когда она ставила подогревать молоко в кастрюле на газовую плиту, Дэн пришел к ней на кухню, поцеловал в шею… Спустя час, когда они лежали в постели, Эмма вдруг почувствовала отвратительный запах. Молоко! Забыла напрочь! Молоко выкипело, кастрюля прогорела. Они еле нашли такую же, и Дэн с тех пор утверждал, что купил бы целый набор кастрюль, если бы можно было заново пережить тот божественный час.