Тайные записки 1836-1837 годов

Если ты видишь горе чужого тебе человека, то сочувствие, тобою испытываемое, не сравнится по силе с чувствами самого страдальца. Так и в радости от успехов на служебном поприще: человек, их достигнувший, будет много счастливее, чем посторонний доброжелатель, прослышавший об этих успехах. Но когда мы видим чужие любовные наслаждения, они не только вызывают наслаждение и в нас, но наслаждение наше оказывается не слабее, а подчас и сильнее, чем наслаждение участия.

Я убежден, что в мире нет прекрасней картины, чем вид хуя, ныряющего и выныривающего из пизды. А увидеть это во все глаза можно, только наблюдая со стороны. Когда ебёшь сам и отстраняешься, чтобы посмотреть на чудо, ты всегда видишь зрелище сверху - не увидеть, как твои яйца елозят по её промежности.

Можно, конечно, мудрить с зеркалами, но это не то. Кроме того, когда ебёшь, ты слишком увлечен ощущениями хуя и не можешь полностью отдаться зрению.

Поэтому, как зрелище, меня больше волнует чужой хуй, входящий в пизду, чем свой собственный. Недаром древние римляне требовали не хлеба и наслаждений, а хлеба и зрелищ.

Моя страсть к зрелищам уготовила мне знакомство, которое теперь может обернуться моей смертью.

У Софьи Астафьевны есть специальная комната, в стене которой сделан глазок. В него позволяется смотреть за особую плату. В эту комнату отправляются случайные клиенты, а частые гости могут занять соседнюю комнату и наблюдать за действом.

В тот вечер я взял с собой Нину, умелицу. Я поставил её перед собой на колени, а она знала, что делать и знала прекрасно. Пока Нина усердствовала, я прильнул к глазку, и увидел Лизу, скачущую на каком-то "жеребце". Девочки были обучены, находясь в смотровой комнате, разворачиваться рабочей частью к глазку, и ставить рядом подсвечник. Я видел бледный зад Лизы с розовым прыщиком на левой ягодице. Она согнулась над своим гостем, и её пизда со скользящим в ней хуем сверкала. Всякий раз, когда хуй вылезал из пизды, чтобы опять нырнуть поглубже, он вытягивал за собой бахромку блестящих алых внутренностей.

Погружаясь, он запихивал их обратно, в глубину.

На полу валялась форма кавалергарда.

Он кончил, насадив Лизу так глубоко, что пизда пропала из виду. Лиза соскочила с него и побежала подмываться. Тогда я увидел его лицо - это был Дантес, которого недавно приняли в гвардию и от которого все женщины сходили с ума.

Мы не были представлены друг другу, но мне раз указали на него в доме, где собрались самые прекрасные женщины Петербурга. Я стоял рядом с Н., которая тоже увидела его впервые. И у неё вырвалось: "А он действительно необыкновенно красив!". Кровь бросилась мне в голову. И в мгновенье, когда мне это вспомнилось, я кончил, а Нина глотала и глотала.

И вдруг я с озлоблением подумал о Н., которая в те редкие разы, когда я уговариваю её взять мой хуй в рот, всегда давится, откашливается и с отвращением выплевывает моё семя. Дьявольская мысль пришла мне в голову а выплюнула бы она его семя? Только один ревнивый ответ являлся мне и низвергал меня в пучину ненависти: небось проглотила бы, не поперхнувшись, да ещё губы облизала б.

Отправляясь домой, я проходил через залу и увидел пьяного Дантеса с ещё одним кавалергардом. Они пили с Лизой и Тамарой. Дантес говорил по-французски, а приятель переводил. Лиза, заметив меня, послала мне поцелуй, а Дантес обернулся в мою сторону и широко улыбнулся:

- Я бьюсь об заклад, что Вы - Пушкин.

- Не имею честь, - холодно бросил я, проходя мимо.

- 0, позвольте же отрекомендоваться, - браво вскочил он с дивана и последовал за мной. Он забежал вперед, отвесил поклон и назвался. Я кивнул и прошел в переднюю. Он, пошатываясь, двигался за мной по пятам.

- Я человек в Петербурге новый, и мне хотелось бы сойтись с Вами поближе, - сказал он.

- Это не самое удобное место для знакомства, - вынужден был ответить я.

- Отчего же? Напротив. Этот дом располагает к сближениям.

Я остановился и посмотрел на него с любопытством. Я тогда не представлял, сколько ещё его каламбуров мне предстоит услышать.

А он тем временем продолжал:

- Вот Вы - знаменитый поэт, а не задумывались ли Вы над самым великим поэтическим явлением в природе?

Мне стало интересно, что же он скажет, и я медлил уходить.

- Глядя на любую женщину, я знаю совершенно твердо, что у каждой из них есть пизда. Да-да, простой факт, но сколько поэзии в этой непоколебимой уверенности. Ведь только она даёт нам цель в поведении с любой женщиной. Не будь этой уверенности, нас бы охватила тоска, ведь женщины в обществе ведут себя так, будто у них нет пизды.

Я не смог удержать улыбки от подобия наших мыслей и сказал ему, что, когда он выучит русский, я дам ему почитать мою сказку, где уверенность, о которой он говорит, подвергнута сомнению.