Тайный агент Её Величества. Книги 1-5

В одном ошиблась великая царица. Ничто не вечно под луною, а тем более – нежные чувства. Любовь как плотская, телесная услада, очень похожая на головокружение, на беспамятство, вдруг ушла. Мучительно она осознала это. Затем сделала все возможное и невозможное, чтобы удержать, чтобы сохранить его, богатыря русского, рядом с собой. Новые ордена, новые звания и должности, обширные поместья с тысячами крепостных – для него самого; бесконечные пожалования для всех его родственников, близких и дальних; одобрение и поддержка его действий в сферах административной, военной, дипломатической.

Но любовь все-таки ушла.

В чертогах Аничкова дворца светлейший князь Потемкин бродил порою неприкаянно и пробирался в тесную спаленку на три окна за ситцевыми занавесками, падал там на постель. Он мечтал о пронзительном взгляде бирюзовых глаз своей августейшей супруги, о прежней его силе. Однако было совершенно ясно, что царская воля на него теперь не распространяется, и, следовательно, не может излечить ни душу его, ни тело. Екатерина Алексеевна оставила смоленского дворянина один на один с его странной болезнью.

Конечно, злого умысла в том у государыни не было. Она просто и в мыслях не допускала, что этот могучий и красивый человек, доблестный воин, прирожденный организатор, тонкий дипломат, блестящий царедворец, покоритель женских сердец, столь уязвим, столь неуверен в себе, столь одинок в нашем подлунном мире. Она не догадывалась, что он-то как раз собирался любить ее вечно…

Молчание в царской спальне становилось тягостным. Но никто не хотел его нарушать. Ни светлейший, по-прежнему стоявший у окна, ни императрица, все так же сидевшая за своим столиком, ни Анастасия Аржанова, поймавшая ее взгляд, тайком брошенный на губернатора Новороссийской и Азовской губерний. Этот взгляд сильно озадачил молодую женщину, ибо присутствовало в нем нечто иное, чем светская вежливость, чем забота руководителя о самочувствии подчиненного.

Лишь статский советник Турчанинов не заметил этой щекотливой ситуации. Когда «ФЛОРА» сказала долгожданное: «Да, ваше величество!», он вновь открыл сафьяновую папку и принялся перебирать в ней бумаги, отыскивая один, заранее им подготовленный, документ. Тот никак не находился. Наконец, статский советник извлек его на свет, пробежал глазами по строчкам, написанным четким канцелярским почерком с наклоном вправо. Затем шагнул к столику царицы и положил плотный, желтоватый лист прямо перед Екатериной Алексеевной.

– Весьма похвально, любезная Анастасия Петровна, – заговорил Турчанинов, – что вы согласились принять на себя исполнение сей ответственной миссии. Зная ваше прилежание к поручениям Ее Величества, верю абсолютно в успех нашего нового предприятия в Крыму.

– Я буду стараться, – скромно ответила Анастасия.

– Сейчас хотел бы передать на августейшее рассмотрение составленные мною заметки по исполнению операции. Во-первых, состав экспедиции…

– Мне он известен, – остановила его Аржанова.

Турчанинов недовольно сжал свои тонкие губы, выдержал значительную паузу и продолжал:

– Представляется необходимо нужным включить в состав экспедиции Рудольфа Мюллера и Антона Вендеревского, уже вам знакомых и отлично проявивших, себя в Вене…

– Не вижу такой необходимости.

– Что вы сказали? – не понял статс-секретарь.

– Они не поедут.

– Почему?

– Я не хочу.

Петр Иванович осторожно покосился на императрицу, молча сидевшую за столиком. Она взяла в руки его канцелярскую записку, но смотрела по-прежнему на Потемкина. светлейший, повернувшись к ней спиной, или делал вид, что не чувствует ее взгляда, или действительно не замечал его. Высокую, широкоплечую фигуру князя у окна все больше освещало солнце, поднимающееся к зениту, и в ярком, контровом свете она казалась какой-то плоской, точно вырезанной из бумаги.

– Вы пока не знаете всех целей экспедиции, – мягко сказал Аржановой статский советник.

– Тогда расскажите о них.

– Нас очень занимает персона Казы-Гирея, двоюродного брата крымского правителя.

– Меня он интересует тоже.

– Анастасия Петровна, его надо нейтрализовать. Как вы понимаете, это – весьма серьезное дело, связанное с немалым риском. Действовать тут придется жестко, быстро, решительно. Потому Мюллер и Бондаревский…

– Повторяю. Со мной они не поедут.

– По какой же причине?

– Не поедут, и все.

Турчанинов знал характер «ФЛОРЫ». Он не мог назвать его ни вздорным, ни слабым, ни переменчивым. В нем хватало упрямства и вспыльчивости. Но, выбрав цель, молодая женщина терпеливо, с упорством, достойным всяческих похвал, начинала двигаться к ней, и сбить ее с дороги мало кому удавалось. Однако сегодня что-то беспокоило ее, выводило из состояния душевного равновесия, это статс-секретарь наконец приметил. Ожесточенный спор с кадровым сотрудником секретной канцелярии, лично известным царице, пользующимся ее благосклонностью да еще в присутствии самой Высочайшей особы, вовсе не входил в планы управителя этой канцелярии.

Он решил уступить:

– Хорошо. Огласите ваш список.