Тайный агент Её Величества. Книги 1-5

Мещерский отменил занятия лишь на Страстную пятницу и на Страстную субботу. Солдаты строго постились в эти дни. Ничего, кроме хлеба и чая, им не давали. Вечером Страстной Пятницы кирасирская команда в парадном обмундировании участвовала в обнесении иконы «Святая Плащаница» вокруг сельского храма, чем придала церемонии вид весьма внушительный. Жители Аржановки, от мала до велика, собрались поглазеть на небывалое зрелище.

Так, шаг за шагом, всех праздников праздник, особенно любимый православными – Светлое Христово воскресенье, – вступал в пределы деревни, затерянной среди полей и лесов. Слишком религиозной Анастасия себя не считала. Но пасхальная служба, как никакая другая, глубоко трогала ее сердце. Конец земной жизни Сына Божьего и Сына Человеческого, страдания Его на кресте за грехи людей, Его сошествие в ад для спасения умерших и Его Воскресение, в которое не сразу поверили даже ученики Христа, – все это она воспринимала как некий урок. Не надо ждать ни благодарности, ни признательности от людей за добрые свои поступки. Надо лишь следовать собственным путем, предначертанным Всевышним.

Безграничная радость пасхальной ночи началась с крестного хода с хоругвями и иконами вокруг храма апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Держа в руке зажженную свечу, Аржанова шла вместе с другими. Крестный ход остановился перед закрытыми дверьми церкви, и отец Евлампий провозгласил мощным своим басом «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав…»

Двери широко распахнулись.

Народ под торжествующий перезвон колоколов заполнил церковь, красиво украшенную, полностью освещенную. На парчовой, расшитой золотыми нитями и блестками ризе священника заиграли блики от множества огней. Он взмахнул кадилом, приветствуя прихожан: «Христос воскресе!» Дружный хор ответил ему: «Воистину воскресе!..»

Праздничный пасхальный стол для всех участников экспедиции Анастасия распорядилась накрыть в гостиной барского дома. Кухарка Зинаида, будучи на шестом месяце беременности, тем не менее постаралась на славу. На столе находилась целая батарея куличей всех размеров, сырных «пасх» с изюмом, тертым миндалем и ванилью, блюда с кусками буженины и копченого окорока, домашние колбасы, говяжий студень, пироги с начинкой, выставленные для особого, пасхального декора тарелки с пророщенной травой нежно-зеленого цвета чередовались с глиняными мисками, наполненными доверху крашеными яйцами: синими, желтыми, красными.

Пока христосовались, обменивались подарками и рассаживались по местам, Аржанова ничего не замечала. Но потом поняла, что в тесном кругу не хватает кого-то из ее людей, уже примелькавшихся и знакомых. Глафира, пододвинув барыне стул, тихо сказала:

– Колдун пропал.

– Давно? – спросила Анастасия.

– Не видела его со вчерашнего вечера.

– На крестном ходе он был?

– Не знаю.

Молодая женщина задумалась:

– Во всяком случае, мне на глаза он тоже там не попадался…

– Говорила же я вам, матушка барыня! – горничная не стала скрывать своих чувств. – Взяли в дом незнамо кого. Бредни его всю дорогу слушали… А ежели он – наймит бусурманский? Как татарский повар Саидка тогда в Бахчисарае? Сыпанул отраву в суп да и был таков…

– Хватит тебе болтатъ!

– А что? Дело-то нешуточное…

Невольно поддавшись напору верной служанки, Аржанова в тревоге оглядела стол и всех, за ним сидящих. Роскошные яства в должной мере вознаграждали христиан, прошедших Великий пост. Радостью светились лица людей, сегодня приобщившихся к главному празднику своей веры. Не подвергает ли она их теперь страшной опасности?

Тут увидела Анастасия, что Зинаида из-за приоткрытых дверей делает ей какие-то знаки. Аржанова встала и направилась к ней. Кухарка быстро повела барыню на кухню, объясняя попутно, что произошло одно странное событие.

Во дворе, прямо за окном кухни, распахнутым настежь, чтобы вышел чад и пар от приготовления еды, стоял Сергей Гончаров в несколько помятом виде и с руками, связанными впереди пеньковой веревкой. Другой ее конец держал Данила, местный церковный и кладбищенский сторож, сорокапятилетний ветеран первой Русско-турецкой войны, хромой на левую ногу, но сильный, рослый, ражий мужик, ничего на свете не боявшийся.

Данила служил капралом в первой, гренадерской роте батальона Андрея Александровича Аржанова и был лично известен подполковнику. Вместе с ним Данила пошел в смелую атаку на штаб-квартиру турецкого главнокомандующего в сражении при Козлуджи и получил там тяжелое ранение ноги. Из-за перебитой кости гренадера отставили от службы. В память о погибшем супруге Анастасия взяла его сослуживца в Аржановку, обещая дать избу, двух лошадей, корову и женить на хорошей девушке. Но жениться и крестьянствовать Данила не захотел, а попросил для себя лишь место церковного сторожа. Курская дворянка уважила просьбу ветерана.

– Христос воскресе, ваше высокоблагородие, – сказал сторож, снял шапку и поклонился.

– Воистину воскресе, – ответила Аргунова. – Что за дело у тебя ко мне?