Тайный агент Её Величества. Книги 1-5

В прихожей, немного темноватой и узкой, со шляпой и тростью надворного советника стоял белый маг Гончаров, одетый в ливрею. Сделав вид, будто замешкался, колдун сначала уронил на пол черную фетровую треуголку, потом поднял ее и с поклонами и униженными извинениями протянул надворному советнику. Тот на мгновение задержал взгляд на его лице, совсем не лакейском, затем, порывшись в кармане кафтана, наградил чаевыми — медной монетой достоинством в пять копеек. Его «пятачок» Гончаров принес в гостиную и показал Аржановой, которая в задумчивости сидела за столом и крутила пальцами пустую хрустальную рюмку из-под ликера.

— Что скажете, Сергей Васильевич? — задала она ему вопрос.

— Добрый человек, — ответил белый маг, держа монету на ладони.

— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулась Анастасия…

Ей пришлось купить кожаную куртку на байковой подкладке, кожаную шапку-шестиклинку с большим козырьком и широкий кожаный ремень с пятнадцатью гнездами для патронов. Вместе с желтоватыми лосинами и высокими черными сапогами эти вещи изменили ее облик, но фон Рейнеке нашел, что вид у княгини Мещерской теперь самый что ни на есть охотничий. Он одолжил ей собственную двустволку, украшенную чернением и чеканкой, но тяжеловатую, и верховую лошадь со странной кличкой Эвкалипт. Николай, естественно, взял с собой любимое оружие — унтер-офицерский егерский штуцер образца 1778 года, Ермилов — кавалерийский карабин, отлично пристрелянный.

Впрочем, не все гладко складывалось у надворного советника. Суеверные и темные румынские дворяне заявили ему, что ехать на охоту с женщиной — значит заранее отказаться от удачи. Лишь Ион Крынгулеску, впервые увидевший курскую дворянку на балу у светлейшего князя, согласился на этот рискованный шаг. В Яссах уже много болтали об ее отношениях с Потемкиным-Таврическим, и землевладелец счел полезным для себя и своей семьи завязать более близкое знакомство с русской красавицей и фавориткой Главнокомандующего Южной армией.

Между тем румыны как в воду глядели.

Охота у них не задалась. Утром, при переправе через реку Жижия у водяной мельницы с плотины в воду сорвалась одна из борзых. Ее затянуло под мельничное колесо с лопатками, и она утонула. Затем Якоб-Георг потерял пороховую натруску из рога, отделанного золотом, — дорогую вещь, подаренную ему маркграфом Мекленбург-Шверинским во время его пребывания в германских княжествах. Каким-то непонятным образом она оторвалась от цепочки на патронташе и упала, когда охотники уже приближались к заимке. Найти ее так и не удалось.

Оставив на заимке лошадей под присмотром слуг, они пешком двинулись к распадку, где пролегала звериная тропа. На этом месте имелись давно размеченные позиции для «номеров», то есть стрелков, на которых егеря и выгоняли несчастных лесных обитателей. Ион Крынгулеску расположился в зарослях кустарника у поворота тропы, фон Рейнеке — метрах в двадцати от него, Аржанова, Николай и Ермилов — гораздо дальше, на спуске к небольшому озеру, куда звери ходили на водопой.

Около часа в лесу царила тишина. Потом охотники услышали медный голос рожка и лай собак. Таким способом егеря давали сигнал, что они подняли зверя и гонят его к засаде. Вскоре на тропе появился дикий кабан. Это был великолепный экземпляр, весом килограммов до трехсот, в возрасте примерно от четырех до пяти лет. Свирепая морда с изогнутыми нижними клыками и короткими верхними, похожими на штыки, могучая холка, поросшая темно-бурой шерстью, довольно длинное плотное тело, как броней, укрытое подкожным слоем жира.

Он бежал быстро, не издавая ни звука. Только сухие опавшие ветки иногда с хрустом ломались под его копытами. Собаки с бешеным лаем следовали за ним, но сейчас они не могли ни опередить, ни окружить кабана. За поворотом тропа резко сужалась и пролегала в густом и высоком кустарнике и сильно разросшемся подлеске.

Стоявшему на первом «номере» у поворота господину Крынгулеску предстояло свалить животное выстрелом, нацеленным либо в ухо, либо в основание черепа, иначе кабана не возьмешь. Но лучший танцор города Яссы промазал. Такое, однако, случалось с ним нередко. Как полагалось в те времена богатому и знатному человеку, охоту он любил, только вот метким стрелком не являлся.

Надворный советник сделал более удачный выстрел и ранил кабана в бок около лопатки. Лесной гигант даже не обернулся. Он испустил грозный звук, напоминающий одновременно и рев, и рык, и помчался дальше. Собаки, заслышав стрельбу, стали от него отставать.

В поле зрения Аржановой разъяренное животное появилось минут через пятнадцать. Она вскинула двустволку, пытаясь взять на мушку кабанье ухо. Но чужое тяжелое ружье оттягивало руку, да и зверь двигался с изрядной скоростью. Первый выстрел прогремел впустую, а на втором случилась осечка.