Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов

Зрители сначала затаили дыхание, восторженно вскрикнули и бешено зааплодировали. Бык развернулся и снова бросился на тоненькую фигурку. Представление повторилось. И еще один раз. И еще.

Наконец сбитое с толку животное выдохлось и остановилось. Бык стоял, понурив голову, и глубоко дышал, загнанно поводя боками.

На трибунах царила неразбериха.

Больше с загнанным быком ничего нельзя было сделать. И Елена пошла по кругу перед трибунами, как шли ее предшественники с ушами, хвостами и копытами убитых жертв. Только с небольшой разницей: она не просто шла, она делала сальто и прочие чудеса акробатики, которых Фаланга не видела до сих пор.

А позади нее, так же, как прежде шли другие ассистенты, шел Дорн Хорстен. Только с небольшой разницей: он не нес наград вроде ушей, хвостов и копыт, подобно ассистентам Карлитоса и Перико. Он нес на плечах загнанного быка.

ЭПИЛОГ

Они сидели в немного переделанном номере «Посада Сан–Франциско»: агенты Секции «G», Бартоломью Гверро, перевязанный Хосе и верхушка некогда подпольной партии Лорка.

Дорн Хорстен читал маленькую лекцию:

— Правительство не может устоять перед осмеянием. Правительство не может существовать без сохранения чувства собственного достоинства. Любое правительство, ставшее посмешищем, перестает существовать. Нерон со всей своей властью, со всеми традициями обожествления Цезарей, стоящих за ним, погиб, когда позволил себе стать клоуном.

Гверро кивнул, соглашаясь:

— Как быстро пало правительство каудильо, ставшее посмешищем, когда маленькая девочка раскрыла истинный механизм игры и превратило в издевательство национальный спектакль.

Елена вошла в комнату, одетая уже не как восьмилетняя девочка, а в стиле фламенко и с накрашенными губами.

Хорстен взглянул на нее и строго спросил:

— Где ты была?

Она беззаботно ответила:

— А тебе какое дело, большой увалень? Но если уж ты хочешь знать, Ферд Зогбаум назначил мне свидание. Сначала я собираюсь напрочь отказать ему, а потом смягчусь. В конце концов, он единственный мужчина моего роста в радиусе сотни световых лет.

Она весело засмеялась и добавила:

— Я надеюсь, что он получит новые впечатления о маленькой Елене после того, как видел ее в критянском костюме.

Пер. изд.: Reynolds M. The Enemy Within: Analog, April 1967. c перевод на русский язык, Кузнецов К. Э., 1993.

ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ОРДЕН ПОЧЕТА [15]

Дон Мазерс вытянулся по стойке «смирно», бодро отсалютовал и отрапортовал:

— Младший лейтенант Донал Мазерс докладывает, сэр.

Коммодор смерил его взглядом, козырнул и взглянул на лежащий на столе рапорт.

— Мазерс, Одиночная Разведка, У–сто два. Сектор А–двадцать два–Ка–двести двадцать три, — пробормотал он.

— Да, сэр.

Коммодор вновь взглянул на него.

— Вы были на посту всего пять дней, лейтенант.

— Да, сэр, на третий день мне показалось, что испортилась форсунка. Пару дней я терпел, но затем решил, что лучше мне вернуться и проверить, в чем дело. — Затем добавил: — Согласно инструкции, сэр.

— М–да, конечно. Разведчик вряд ли сможет ремонтироваться в космосе. Если возникают какие–то сомнения, инструкции предписывают вернуться на базу. Рано или поздно это случается с каждым.

— Да, сэр.

— Однако, лейтенант, с вами это было четыре раза из шести.

Дон Мазерс ничего не ответил. Он казался невозмутимым.

— Механики доложили, что с вашим двигателем все в порядке.

— Иногда, сэр, следов не остается. Может, это была порция плохого топлива. Она сгорела в конце концов, и все стало на свои места. Но в этом случае тоже следует вернуться на базу.

Коммодор нетерпеливо прервал его:

— Лейтенант, не надо объяснять мне недостатки Одиночной Разведки. Около пяти лет я сам был пилотом. Мне известны все недостатки — и машин, и пилотов.

— Сэр, я не понимаю.

Коммодор посмотрел на кончик своего большого пальца.

— От двух недель до месяца вы проводите в открытом космосе. Совсем один. Высматривая корабли крейденов, которые практически никогда не появляются. В истории войн я могу припомнить лишь одну подобную ситуацию. Во время Первой мировой войны летчики также летали в одиночку. Но они летали всего лишь пару часов или около того.

— Да, сэр, — бессмысленно повторил Дон.

Коммодор продолжал:

— Здесь, в штабе, мы понимаем, что в открытом космосе можно поддаться внезапному страху и, вообразив, будто с кораблем не все в порядке, вернуться на базу, но, — Коммодор откашлялся, — четыре раза из шести? Лейтенант, вы не думаете, что вам надо сходить к психиатру?

Дон Мазерс вспыхнул:

— Нет, сэр, я так не думаю.

Коммодор по–военному сухо ответил:

— Очень хорошо, лейтенант. У вас будет обычный трехнедельный отпуск. Вы свободны.

Дон энергично козырнул, повернулся и вышел из кабинета.