Тайный брак

Бойцов уговаривать не пришлось. Один за другим они бросали в его сторону прощальный признательный взгляд, ныряли в черный провал и исчезали. И только мор Дэгри и дэй Кьярвел стояли рядом со своим другом-командиром, готовясь прикрывать его от драконов.

«Двадцать четыре. Двадцать три. Двадцать два…» ― Эйлерт мысленно вел обратный отсчет. Считал спины уходящих в марево боевых магов и гадал: как скоро ползущие в сторону отряда драконьи птенцы сумеют привлечь внимание старших? Тех, что за туманом, на площадке? 

“Девятнадцать...”  В Эйлерта и его теперь уже двойку полетел первый огненный плевок. Дэй Кьярвел отмахнулся от него щитом. Мор Дэгри ткнул оборзевшего птенца воздушным тараном, да так удачно, что тот с головой погрузился в грязь. 

― Дави сверху: пусть захлебнется! ― подсказал рассветнику Кьярвел. 

Дэгри понятливо кивнул и придавил шею твари, не давая вынырнуть. Тварь дергалась, рвалась, била крыльями и хвостом, задевая других птенцов. Те тут же разворачивались и с воплями набрасывались на обидчика. 

― Хороша свалка! ― довольно хмыкнул Кьярвел.

― Кто б знал, что их еще и топить можно! ― Дэгри огляделся по сторонам и помянул дарха: с другой стороны к ним подбирались еще трое птенцов ― тихо, почти бесшумно. 

«Двенадцать. Одиннадцать. Десять. Девять», ― Эйлерт слышал слова друзей, но в разговор не вмешивался, чтобы не сбиться со счета.  

― Кьярвел, щит! ― новый плевок полетел в спину уходящему в марево прохода магу дня. Тому самому, который пытался задавать Эйлерту ненужные вопросы. 

Кьярвел успел. Огонь стек по щиту и зашипел, встретившись с жижей под ногами. Но строй запнулся, замедлился. На пути того, кто должен был стать номером восемь, образовался островок тверди.

― Перепрыгиваем барьер! Не стоим! ― закричал Эйлерт. ― Забыли, как проходить полосу препятствий? Бегом, бегом, быстро!

Он понимал, что бойцы измождены и с трудом переставляют ноги, но подхлестывал их криками, как маг-майор Лейк. И это работало! Парни словно проснулись. Вот через островок перепрыгнул восьмой… седьмой… шестой… и один за другим исчезли, ступив на дорогу Ночи. 

Птенцы ― те самые, что подобрались втихаря, завопили, когда обнаружили, что плевок пропал впустую, а добыча уходит, исчезает. 

― Заткните их! 

Дэгри тут же бросил на шею орущему птенцу таран, окунул тварь мордой в грязь. Но было поздно: вопль все же привлек внимание взрослых драконов. Со стороны площадки послышались хлопки крыльев. 

― Летят! ― Кьярвел бросил тревожный взгляд в небо. ― Этих уже не отобьем, сил не осталось!

«Пятый... Четвертый!» 

Отряд ушел. В Гнездовье остались трое: Эйлерт, Кьярвел и Дэгри.

Двое птенцов, на которых у Дэгри не хватало сил, осознали, что добыча уходит, завопили еще громче. Один рванул к мареву, намереваясь догнать отряд. Эйлерт мгновенно захлопнул проход на дорогу Ночи. Темное марево исчезло. Птенец влетел туда, где оно только что мерцало, завертел уродливой шишковатой головой.  

Другой неожиданно длинным прыжком подскочил вплотную к Дэгри и замахнулся когтистым крылом. Рассветник тут же толкнул тварь кулаком ― и своим собственным, и воздушным. Но тяжелое крыло все равно упало, зацепилось когтем за плечо мага, двинулось вниз, раздирая одежду, кожу, мышцы… 

Эйлерт впился всеми щупальцами бездны в птенца, напавшего на друга, потянул из него силы, одновременно открывая за спиной Дэгри новое окно в Ночь. Молодой дракон задрожал, теряя силы, зашатался, начал заваливаться на бок. Его коготь вылез из распоротого бока рассветника, и Дэгри тоже стал падать ― но не в окно за спиной, а вперед, в грязь перед носом!

Кьярвел подхватил падающего друга. Оглянулся. Увидел прямо за спиной темное марево прохода. Бросил на Эйлерта виноватый взгляд, сделал шаг к проходу… «Я спасу Дэгри! Я должен!» ― говорил весь его вид. Эйлерт был с ним полностью согласен, и друга не винил.

В зрачках Кьярвела отразилась вспышка драконьего пламени: птенец, не сумевший догнать отряд, выбрал новую жертву и плюнул в Эйлерта горючей вязкой слюной. Эйлерт развернулся мгновенно, одновременно поднял руку, инстинктивно заслоняя лицо. Огненный плевок летел ему прямо в глаза, и Кьярвел уже не успевал поставить щит, а сам маг ночи не успевал ни присесть, ни увернуться. 

«Конец?» ― вспышкой молнии мелькнула отчаянная мысль. 

Огненный шар размером в два его кулака врезался в белую наручь, разбился на десятки брызг. Часть из них попала Эйлерту в волосы, часть ― на щеки, подбородок и одежду. Волосы тут же вспыхнули факелом. Кожа на голове, на лице начала плавиться, покрываясь волдырями. Уцелели только глаза, спасенные белым глиняным доспехом, который даже не нагрелся.

Ослепленный невыносимой болью, Эйлерт пошатнулся. Уже теряя сознание, опускаясь в грязь, влил все силы в заклинание, оставляя дорогу Ночи открытой для товарищей. Он знал: как только его сознание окончательно померкнет ― проход закроется.