Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия

Мне нужна шляпа. Через полчаса на воздухе затылок и шею начинает саднить и печь. Я никогда особенно не обгорала, но, с другой стороны, все йоркширское лето состоит из примерно часа прямого солнечного света в год. И хотя время от времени ездить на солнечный пляж – это de rigueur[78] для девушки по вызову, я едва ли делала это достаточно часто, чтобы добиться постоянного загара. К счастью, это туристский сектор, и выбор соломенных шляпок здесь таков, что можно запросто избаловаться.

Воскресенье, 16 января

Когда кто – то из нас дома, мы оставляем двери открытыми, потому что жарко. Заходит Томас. Дверь-экран громко захлопывается за ним с плоским алюминиевым стуком. Я подскакиваю из-за компьютера, за которым снова предавалась мучениям над блогом Этого Парня: следует ли мне послать ему смайлик, многозначительный комментарий или как-то по-другому дать понять, что я все знаю?

– Ой, привет! – говорю я. – Я думала, ты давным-давно собирался прийти. – Томас пожимает плечами. Пунктуальность явно не входит в число его жизненных приоритетов. – Ты собираешься сегодня учить меня испанскому?

Он смеется:

– Ты думать, ты можешь научиться в один день?

– Наверное, нет, – улыбаюсь я. Он берет себе газировку из кухни – пугающе зеленую и, судя по этикетке, долженствующую иметь лимонный вкус.

– Сегодня, – говорит Тома, включая телевизор и садясь на диван Дж., – только смотреть испанское телевидение.

– Ладно, как скажешь, – говорю я. – Что-то конкретное?

– Я пришел, чтобы смотреть спортивную программу. Ты против спорта?

– Не против, – отвечаю я.

Первый урок состоит из просмотра футбола. Который произносится как «футболь». Это может потребовать больше времени, чем я надеялась.

Вторник, 18 января

Телефонное сообщение от Этого Парня по стационарному телефону, рано утром. Произвожу вычисления: он звонил около четырех утра по британскому времени. Вздыхаю. Стараюсь не воспринимать это близко к сердцу. Перезваниваю.

Он не спрашивает ни о том, как я добиралась, ни о том, как устроилась. Возможно, оно и к лучшему: кроме «долго» и «прекрасно» мне особенно нечего сказать. Он болтает что-то о друзьях, еще о чем-то. Все это кажется теперь таким далеким.

– Когда тебе удобно звонить? – спрашивает он.

– В середине дня, наверно, – говорю я. – Если для тебя это не слишком поздно.

Не упоминаю о времени его последнего звонка.

– Хорошо, я позвоню тебе завтра, – говорит он.

– Если телефон будет работать, – уточняю я.

– Если будет работать. Я очень скучаю по тебе и люблю тебя, ты же знаешь.

Кладу трубку. «С чего бы столько энтузиазма?» – гадаю я. Должно быть, Сюзи всерьез настаивает на своем эмбарго на трах. Должна признаться, эта мысль вызывает у меня улыбку, хотя я и понимаю, что вряд ли он будет долго обходиться без секса. И, учитывая, какой резерв девушек у него наготове, ему и не придется.

Среда, 19 января

Томас пригласил меня к себе на ужин, сразу после заката. Он в кухне, крошит и нарезает со скоростью и небрежным вниманием профессионала.

– Ты что, шеф-повар? – спрашиваю я. Он качает головой. Томас накрывает и обслуживает столы в ресторанчике своего брата, на берегу.

Он бегло произносит названия овощей – zanachorias (морковь), cebollas (лук), hongos (грибы). Я прошу у него листок бумаги, чтобы записать их, но он отказывает.

– Ты хочешь говорить по-испански, – поясняет он, – ты учишься, делая.

Я киваю. Он угощает меня пивом, что, учитывая отсутствие алкоголя в доме Дж., кажется мне наводнением после засухи. Я выпиваю только одну бутылку: не самая лучшая идея – завалиться домой, благоухая пивом.

Томас выставляет на стол много еды – гораздо больше, чем могут съесть два человека, это уж точно, – и хотя я понятия не имею, что большая часть блюд собой представляет, я ем и ем, и все это вкусно. Итак, он готовит, а также понемногу учит меня испанскому. Интересно, ему-то что с того? Девушка ведь определенно может и привыкнуть к такому обращению!

– Хорошо? – спрашивает он. Я киваю и спрашиваю, как сказать, что что-то вкусно.

– Este estásabroso, – медленно произносит он.

Я повторяю. «У нас что, свидание?» – гадаю я. Он – не мой тип. С другой стороны, наличие языкового барьера означает обмен только важнейшими разговорами – сущее облегчение после безостановочного чириканья Этого Парня. А мягкая открытость Томаса очень отличает его от клиентов, с которыми я привыкла встречаться: они обычно удерживают свои защитные барьеры настолько долго, насколько возможно при отсутствии одежды. Он совершенно не похож на мужчин-латиносов, какими я себе их представляла, не самодовольный и не шовинист, как я вижу, – и это ужасно сексуально.

– Este estásabroso, – медленно произносит он. «У нас что, свидание?» – гадаю я.

Четверг, 20 января