Тайный гонец

А незнакомец кинул на землю саблю в серебряных ножнах и вправду пошёл за хворостом.

Чистит Ива окуней. Сам нет-нет да и поглядывает на своего незваного и непрошеного помощника.

Тот натаскал сухих веток. Снял с пояса дорогой нож. Вырезал две рогатки. Забил их в землю. Наладил перекладину. Разжёг костёр. И, набрав воды в котелок, над костром котелок подвесил.

Закипела уха, приманивая вкусным запахом.

Стал Ива поглядывать в сторону, откуда должен был прийти дед Макарий.

Угадал незнакомец, кого ждёт Ива. Спросил:

— Дед твой не шибко сердитый? Не прогонит меня?

— Тебя прогнать? — засмеялся Ива. — Коли ты нас не тронешь, на том спасибо!

— Чего ж я вас должен трогать?

— Нас завсегда такие, как ты, гоняют. А то и прибить норовят. «Чего, мол, тут шатаетесь? Высматриваете, что плохо лежит?»

Поднялся незнакомец. Нацепил саблю. Иве прямо в глаза глянул:

— А если бы таким по шапке, поди, рад был бы, а?

Струхнул Ива — ишь чего допытывается!

Хотел стрекача дать, да услышал шаги, которые узнал сразу.

— Деда, сюда иди! Я тут! — закричал на радостях.

Глава 2. Разговор у костра

Подошёл дед Макарий. Не подал виду, что удивился незнакомцу.

Поклонился не больно низко:

— Здравствуй, государь!

— И ты здоров будь, — отозвался тот и улыбнулся. — Малый твой добрую ушицу сварил. Коли позволишь, отведаю.

Сощурился дед Макарий, разглядывая гостя. Росту высокого. В плечах широк. Сабля в серебре, переливается драгоценными камнями.

— Ежели не шутишь, садись, — ответил.

— Какие шутки. С утра во рту маковой росинки не было.

— Еда-то наша не барская. Небось такого есть не приходилось.

Незнакомец усмехнулся:

— Всякое бывало.

— Коли так — сделай милость.

Снял Ива котелок с костра. Дед Макарий вынул из сумки хлеб. Сели все трое вокруг котелка.

Дед Макарий отхлебнул первую ложку. Да ним — гость с Ивой.

— По вкусу ли наша ушица?

Не вытерпел Ива:

— Так он её сам сварил!

Не донёс дед Макарий второй ложки до рта.

— Провалиться мне на месте! — поклялся Ива. — Рыбу, верно, я наловил и почистил. А остальное всё он: и натаскал хворост, и рогатки сделал, и сварил уху.

Ничего не сказал дед Макарий. Только ещё пристальнее стал поглядывать на незнакомца.

Мал на троих оказался котелок ухи. Враз опорожнили. Облизал Ива ложку.

Незнакомец посочувствовал:

— Истинно говорят: нежданный гость — хуже татарина. Как с ушицей-то я помог. Поди, голоден пуще прежнего?

— Куда больше? Во́, полно!

Ива для убедительности рубаху задрал и по голому животу похлопал.

— Счастлив ты, брат. А я не наелся. Разгреби-ка угли от костра.

— Зачем? — удивился Ива.

— Да так, уважь, ежели не трудно.

Подошёл Ива к погасшему костру. Раскидал угольки. Пожал плечами.

— Поглубже копни.

Ковырнул Ива ещё землю — забелело что-то. Разгрёб руками. Аккуратненько один к одному лежат печёные окуни.

Засмеялся:

— Ловко!

Одолели и их.

Тут и в самом деле досыта наелся Ива. Развалился на тёплом песке. Благодать!

Незнакомец закурил трубку. Предложил табак деду Макарию.

— Не люблю это зелье, — отказался дед Макарии.

— А я к нему в турецких землях приучился.

— Прости, коли не так спрошу, — сказал дед Макарий. — Не пойму, что ты за человек. По одежде, коню да сабле — владелец земель и людей немалых. А держишься ровней с нами, бездомными бродягами.

— Что за человек? — повторил, словно размышляя вслух, незнакомец.

Красивую голову к деду Макарию повернул и сказал, чуть усмехнувшись:

— Воевода я, старик.

Ива как начал зевать, так и остался с открытым ртом.

Воевода вместе с ним уху варил?! Быть того не может!

Дед тоже не поверил.

— Что правду таишь — дело твоё. Знать, тому есть свои причины. За шутку — спасибо. Другой бы на твоём месте плетью ответил.

Незнакомец опёрся подбородком о рукоять сабли, загорелись камни в вечернем солнце. На речку поглядел.

— Верно, воевода я над всем тем войском, что собирается в Путивле, чтобы идти походом на царя Василия Шуйского.

У Ивы дух захватило. Эва как оборачивается!

— Стало быть, ты и есть Иван Исаевич Болотников?

— Он самый.

Дед Макарий встал. Поклонился до земли:

— Не прогневайся, государь. Много про тебя слышал. А видеть не довелось. Вот и не признал.

— Будет тебе, сядь.

— Как можно подле твоей милости? — ещё ниже поклонился дед Макарий.

Почудилось Иве, будто испытывает он воеводу Болотникова или какое сомнение хочет разрешить.

— Сядь, старик. — В голосе Болотникова послышалось нетерпение. — Поди, не столб, торчать-то.

А дед Макарий:

— Совесть ещё не потерял, чтобы подле высокородного государя сидеть.

— Не пойму, прост ты, старик, хитёр али зол? Каких я высоких кровей, сам знаешь! А? — Вовсе сердитым сделался голос воеводы.

— Разное люди болтают.

— Что, к примеру?

Воевода положил руку на плечо деду Макарию. Присел тот.

— Тяжеленька у тебя рука, однако.

— Не жалуюсь покамест. Так что люди говорят?

— Сказал же: разное. Одни — одно. Другие — другое…

— А третьи — третье. Таг, что ли? — засмеялся вдруг Болотников.

У Ивы от сердца отлегло. Разве можно так разговаривать с воеводой? Ну, а осерчал бы, тогда что?

А дед Макарий, будто так и надо, согласно кивнул:

— Верно, третьи — третье.