Тайный гонец

— Крепок ты, однако, старик. Смел. Да и не глуп. Ну, коли желаешь, слушай, какого я роду-племени.

Медленно рассказывал воевода Иван Исаевич. Часто останавливался, словно мысленно возвращался к былым годам.

Узнали дед Макарий и Ива, что был воевода прежде холопом князя Андрея Телятевского. А холоп по тем временам — самый последний человек.

Узнали, что бежал от злой доли в вольные казацкие степи. Да в один из своих набегов полонили его татары и продали в неволю к туркам. У них на кораблях — галерах — гнул спину, и плеть по той спине гуляла не однажды. А далее — город Константинополь. Оттуда через чужие страны добрался до родной земли. И вот теперь — самый главный над великим войском.

Зажглись на небе звёзды, когда кончил рассказ холоп-воевода Иван Болотников. У Ивы на языке много вопросов. Да не осмелился задать ни одного.

Дед Макарий тоже долго молчал, думал.

Смутное то было время. Думал Иван Исаевич Болотников, что идёт он против Василия Шуйского воеводой младшего сына царя Ивана Грозного — Дмитрия. Но не знал ни он, ни большинство в его войске, что нет в живых ни царевича Дмитрия, ни самозванца, принявшего его имя. Однако уж очень верили тогда: нужен только хороший царь и жизнь сделается легче.

А кабы и был царевич Дмитрий, оказался бы не лучше других.

Разное слышал дед Макарий про царя Дмитрия, но видел: во главе войска стоит человек, много страдавший от богатых и знатных. А потому не стал допытываться про Дмитрия, а вымолвил негромко:

— Я у тебя хочу спросить, холопа бывшего, дашь ли облегчение простым людям?

Воевода посмотрел старику в глаза и тихо, однако твёрдо сказал:

— Жизни для них не пожалею.

— Ну, коли так, спасибо тебе и великой удачи, воевода Иван Исаевич! — низко поклонился дед Макарий, теперь, видно было, от души.

— За веру и добрые пожелания тебе тоже спасибо, старик!

И — глазам своим не поверил Ива — поклонился воевода в пояс деду Макарию.

Потом вскочил в седло. Коня на дыбки поднял и, поводья натянув, крикнул:

— Если надумаешь, приходи в войско. Нам люди, знающие грамоту, надобны.

— Поди, не признаешь?

— Не бойся, я памятливый. Как зовут-то?

— Макарием.

— Ждать буду! За уху спасибо!

Ударил о землю конский топот. И стихло всё.

Долго судили и рядили дед Макарий с Ивой о неожиданной встрече. И, к великой Ивиной радости, решил идти дед Макарий в войско Болотникова.

Глава 3. В Путивле

Воевода таки запамятовал про деда Макария и Иву. Пробрались они с великим трудом к палатам, где жил воевода.

Охранные люди преградили дорогу:

— Куда?

— Воевода велел прийти, — сказал дед Макарий. Одноглазый рябой мужик на деда Макария и Иву поглядел с недоверием:

— По какому делу?

Деда Макария напугать мудрено. Ответил ядовито:

— Воеводу спроси. Он тебе, поди, во всём отчитывается.

Поскрёб затылок одноглазый. Плюнул с досады:

— Язык ровно у змеи. Как звать-то?

— Макарием.

Одноглазый передал напарнику бердыш — топор на длинной ручке. Упредил:

— Гляди, зря никого не пускай.

Вскорости вышел да как рявкнет на деда Макария:

— Поди вон, старый пёс!

Дед Макарий растерялся:

— Что велел передать?

— Знать, говорит, такого не знаю и приходить не велел.

Тут уж дед Макарий озлился:

— Коротка, однако, память у твоего воеводы.

— Чего мелешь, старик! — Одноглазый замахнулся бердышом.

Ива деда Макария что было силы за рубаху:

— Айда отсюда, деда!

Однако дед Макарий, как заупрямится, на своем стоит крепко.

— Подождём. Мы люди маленькие, не гордые, — сказал.

Одноглазый хотел было вовсе прогнать настырного старика. Не успел. Распахнулись двери с крыльца лёгкой походкой сам воевода. Следом — ближние ему люди.

Не узнать недавнего Ивиного гостя! В движениях быстр и точен. Строг и суров лицом. Приказания отдаёт на ходу коротко и властно.

Не успел Ива ухватить деда Макария, охранные лица замешкались — дед Макарий уже перед воеводой:

— Здравствуй, воевода.

Воевода остановился. Поглядел чужими глазами на деда Макария, спросил нетерпеливо:

— Что надобно?

— В гости к тебе пришли. Сам приглашал.

У воеводы брови вверх изумлённо пошли:

— В уме ли, старче?!

— Слава богу.

Одноглазый деда Макария за грудки схватил. Только тот и успел крикнуть:

— А ещё памятью хвастал!

— Стой! — закричал вдруг Болотников одноглазому. — Отпусти старика!

Заворчал одноглазый.

— Ты, что ли, Макарий? — Воевода покачал головой.

— Вроде бы…

— Прости. Спервоначалу не признал. Время горячее. Скоро походом на Москву выступаем. Ты покуда осмотрись среди ратных людей. А к вечеру у меня гостем будешь.

Не остыл ещё дед Макарий:

— К тебе в гости ходить — того и гляди, чтобы кости не поломали. Эва, — кивнул на одноглазого, — такой красавец: не приведи господи, во сне привидится — заикой встанешь утром…

Захохотали вокруг. Одноглазый по уши залился кумачом от гнева. Воевода улыбнулся:

— Напраслину возводишь на себя, Макарий. Поди, он страху от тебя натерпелся поболее, чем ты от него.

Одноглазый с сердцем:

— Велено от лазутчиков вероломного Василия Шуйского охранять воеводу великого войска. Понял?

А воевода обернулся к ближним людям:

— Старика пропускать ко мне.

Заворчал недовольно одноглазый.