Тайный искуситель

— Пожалуйста, — молодая женщина обратилась к Себастьяну на его родном языке. Это единственное слово подтолкнуло его посмотреть ей в глаза, хотя он понимал, что это может быть ошибкой, и он рискует, отводя взгляд от своей добычи. — Не дайте ему убить меня. Пожалуйста, помогите мне…

Она с шипением втянула воздух, когда кинжал двинулся ниже, скользнул по ее горлу и безжалостно прижался под грудь. Ассасин, пятясь вместе с ней, двинулся дальше, под тень крытой улицы. Себастьян, как ни старался, не мог отвести взгляд от женщины. Она потрясала: оливково-смуглая красота под шапкой блестящих угольно-черных волос, скрытых под благопристойной вуалью, как подобало скрывать головы всем почтенным сирийским женщинам. Сквозь шелк, закрывающий ее щеки, он не мог увидеть ее нос или рот, но их очертания были изящными, невероятно женственными.

И эти глаза… Себастьян еще никогда не видел таких. Ярких. Ослепительных. Они завораживали его, и на мгновение он потерял из виду все, что происходило вокруг.

Ассасин воспользовался внезапно появившейся возможностью. Он ослабил хватку и с силой оттолкнул женщину. Она вскрикнула от резкого падения. Поддавшись рефлексам, Себастьян ринулся вперед, поймав ее прежде, чем она успела упасть на булыжники. Когда он поднял глаза меньше чем через секунду, ассасин уже успел пробежать половину улицы.

— Присмотри за ней, — приказал Себастьян Логану, обойдя дрожащую женщину и возобновляя решительную погоню за своей добычей.

На этот раз хитрый ассасин был не так быстр. Гнев и нетерпение придали Себастьяну дьявольскую скорость, благодаря чему он догнал мужчину, как только они добежали до конца улицы. Когда расстояние между ними сократилось до вытянутой руки, он протянул руку и схватил ассасина за тунику, резко швыряя его на пыльную улицу. Он не медлил ни секунды, выполняя свою предыдущую угрозу: быстрым движением меча он нанес смертельный удар. Араб с широко раскрытыми от удивления глазами схватился за лезвие, которое торчало из его груди, дернулся в конвульсиях и полностью обмяк.

Логан все еще пытался помочь женщине встать, когда Себастьян вытер меч, вложил его в ножны и вернулся на другой конец улицы.

— Ты достал его, — шотландец больше утверждал, чем спрашивал, словно прочитав этот факт в глазах Себастьяна. — Это он был тем ублюдком, который едва не убил короля две недели назад?

Себастьян задумчиво покачал головой, вспоминая события той ночи. Фидаи, пробравшийся в лагерь англичан, чтобы убить короля, был более худощавым, юным. Совсем мальчишка, если судить по крику, который он издал, когда Себастьян схватил его. Мертвый мужчина, лежащий в ряду пряностей, был старше, его тело было худощавым, но крепким, его голос полностью сформирован. Это не мог быть один и тот же человек, Себастьян был в этом уверен.

— Что с ней? — спросил он, бросая взгляд на молодую сарацинку. — Она ранена?

— Она вывихнула лодыжку при падении, — ответил Логан, поддерживая ее своими сильными руками. — Я не думаю, что она сможет идти.

Словно желая подтвердить это, она попробовала сделать шаг и едва не упала, резко втянув воздух и сморщившись от боли.

— Позаботься о мусоре, который я оставил в ряду пряностей. Возможно, кто-то видел его раньше и сможет рассказать нам, — приказал Себастьян другу. — Я присмотрю за ней.

Пока тяжелые шаги Логана грохотали по улице, Себастьян присел перед женщиной, чтобы осмотреть ее травму. Приподняв край ее шальвар, свободных штанов, которые под своими длинными туниками носили арабские женщины, он начал осматривать тонкие кости ее щиколотки. Она вздрогнула от его прикосновения, резко отдернувшись; без сомнения, невинная девушка, не привыкшая к тому, чтобы мужчина обращался с ней подобным образом. Он поднял голову и вновь поразился совершенной красоте, которая смотрела на него.

— Как тебя зовут?

— Захира, — тихо ответила она. Необычное имя для необычной женщины.

— Я не причиню тебе вреда, Захира. Тебе не нужно бояться.

Она еле заметно кивнула, и Себастьян вернулся к осмотру ее раненой ноги. Ее кожа была с легким бронзовым отливом, гладкой и теплой на ощупь, пока он аккуратно искал признаки перелома или отека. Но он чувствовал только бархатную мягкость ее голой кожи и изящную форму ноги. Удерживая в ладони маленькую ступню, обутую в сандалию, он стал вращать ее ногу в суставе. Нажим был несильным, но она закричала.

— Перелома нет, — сказал он, — но если боль настолько сильная, то, возможно, это ушиб или вывих. — Он отпустил ее лодыжку и встал. — Вы живете неподалеку, Захира?

Она слабо покачала головой, глядя на него из-под тяжелых черных ресниц.

— Я… приехала всего на один день.

— Здесь, в Ашкелоне, есть кто-то, кто может присмотреть за вами? Может быть, друг? Родственник?

Снова робкое отрицание.

— Никого, милорд.