Тайный канон Китая

Еще одно древнее предание напоминает о том, что слово «бес» или «душа» означает «возвращение» (эти слова в китайском языке звучат почти одинаково). Имеется в виду, конечно, возвращение к глубочайшему истоку существования. Есть мнение поэтому, что чертей к этому таинственному мудрецу приплели всуе, и его прозвище надо толковать просто как ученый, вернувшийся в долины. Но все-таки примечательно, что философа, учившего добиваться успеха именно в обществе, в общении с сильными мира сего, китайская молва объявляет законченным, образцовым анахоретом.

Древний историк Сыма Цянь, живший в начале I века до н. э., в своем монументальном труде смог сообщить об авторе «Гуй Гу-цзы» лишь то, что он был «мужем эпохи Чжоу, скрывшимся в уединении». Со временем имя Гуй Гу-цзы стало собирательным для всех, избравших отшельнический образ жизни. Уединение не помешало обитателю Чертовой долины приоб рести славу основоположника китайского искусства стратегии. Он слывет наставником знаменитых дипломатов и стратегов Су Циня и Чжана И, которые в последней трети III века до н. э. помогли правителю царства Цинь создать выгодные для него политические союзы с рядом царств — так называемые союзы «по горизонтали» и «по вертикали» (цзун-хэн). Самое понятие «искусства горизонтальных и вертикальных союзов» встречается в тексте «Гуй Гу-цзы». В китайской традиции оно стало обозначать искусство дипломатии и политической стратегии в широком смысле слова. А в свое время дипломатические успехи Су Циня и Чжана И позволили циньским правителям разгромить поодиночке остальные государства и объединить под своей властью весь древний Китай.

Существует и еще одна, не столь известная, легенда, согласно которой мудрец из Чертовой долины был также учителем двух выдающихся полководцев, живших, правда, намного раньше: Сунь Биня и Пан Цзюаня. Сначала они поклялись быть друг другу как родные братья, а после стали (по вине коварного Пан Цзюаня) заклятыми врагами.

Обилие претендентов на звание ученика великого знатока секретов власти говорит, скорее, о том, что его никогда не существовало в действительности. Но те же легенды позволяют заключить, что приписываемая ему книга считалась в равной мере кладезем и политической, и дипломатической, и военно-стратегической мудрости. В позднейшей традиции имя Гуй Гуцзы оказалось связанным с апокрифическим «Каноном Небесной вой ны», в котором излагалось искусство побеждать, не прилагая усилий, а только доверяясь «обстоятельствам, дарованным Небом», что, впрочем, является основным принципом китайской стратегической науки. Гуй Гу-цзы слыл также знатоком разного рода гаданий — по погоде, виду войска и т. п. — физиогномики, устройства мироздания и даже математики. Но более всего прославился он как мастер политической интриги и приемов психологического воздействия на оппонентов — дружественных или враждебных. В эпоху классической древности искусство «покорения человеческих сердец» и, следовательно, влияния на власть имущих (но вовсе не обязательно логического доказательства или даже убеждения) было главным оружием и предметом гордости так называемых «странствующих ученых», которые искали применения своим талантам политиков, администраторов и полководцев при дворах правителей уделов и царств.

Популярность методов того, что можно назвать стратегически ориентированной риторикой, где объектом воздействия и скрытой манипуляции становился чаще всего наделенный всей полнотой власти правитель, в ту эпоху жестокой борьбы за власть и непрерывных усобиц была столь велика, что, по словам Хань Фэя, многие правители царств именно в подобного рода приемах видели лучший способ укрепить свое могущество, пренебрегая законами и прочими орудиями государственного правления. Сам Гуй Гу-цзы снискал репутацию мудреца, создавшего стратегию поведения, которая позволяет при всех обстоятельствах держать под контролем «низкого человека».

С древних времен бытовало мнение, что Су Цинь и Чжан И являются подлинными авторами трактата «Гуй Гу-цзы», а именем своего наставника они воспользовались для того, чтобы придать своим писаниям больше веса. Это мнение не имеет под собой никаких документальных оснований. Известно к тому же, что в древности существовала отдельная книга, которую приписывали Су Циню. Иногда считают, что Су Цинь и Чжан И добавили к наставлениям своего учителя лишь три последних главы (эти главы не имеют нумерации в оригинале, и в них прямо говорится, что они составляют одно целое). Тем не менее, находка фрагментов утерянного трактата Су Циня из погребения в Мавандуе (центральный Китай), подтверждает, что книга Су Циня и нынешний текст «Гуй Гу-цзы» имеют много общего и даже, возможно, общий исток.