Тайный клуб психопатов

Выражение лица у Эммы было пустым, закрытым. Она присела на скамью, совершенно неподвижно застыв и аккуратно поставив подошвы туфель на пол. Если ночные события и травмировали ее, она этого никак не показывала.

– Прости… это насчет твой сестры, – отважился Андре. Перепахав книгу Фиолы и сосредоточившись исключительно на попытках разрешить стоящую перед ними загадку и на собственной безопасности, он даже ни разу не задумался над тем, что где-то рядом есть две девушки примерно его возраста, которые обе знали, что их отец совершил несколько самых ужасных преступлений в криминальной истории страны. Это был тот самый человек, который нянчился с ними в младенчестве, покупал им игрушки на Рождество и целовал на ночь. Их отец был настоящим чудовищем, а мать в известном смысле бросила обеих на произвол судьбы. Полученной травмы хватило бы сразу на несколько жизней, не говоря уже про одну.

Эмма повернулась к нему лицом. Ее бледно-зеленоватые глаза были абсолютно нечитаемы и сфокусировались на стене где-то у него за спиной.

– Что бы я ни говорила Меган, это никак не позволяло ее контролировать.

Андре с трудом попытался подобрать какой-нибудь рассудительный ответ.

– По-моему, ты не обязана контролировать собственную сестру.

– И все-таки в некотором роде это так, – отозвалась Эмма. – Потому что я единственная, кто ее по-настоящему знал. Я не хотела, чтобы она была такой. Меган всегда была умней и хитрей меня, вечно видела в чем-то угрозу и строила какие-то хитроумные планы.

Она надолго умолкла. Андре попытался прислушаться к голосам детективов дальше по коридору, но из кабинетов регулярно доносились перемежаемые шипением помех переговоры по радио. Эмма неотрывно смотрела на свои покрытые песком туфли.

Вдруг она подняла на Андре задумчивый взгляд.

– А ты знаешь, что портрет моего отца печатали на открытках?

– Что?!

– Ну, на таких маленьких открытках для коллекционеров, типа игральных карт. На них были всякие знаменитые убийцы, и люди их собирали.

После этого Эмма вновь уставилась на собственные туфли и больше не проронила ни слова. Андре все равно почувствовал в ее словах упрек, пусть даже адресованный и не ему. Что за публика может коллекционировать подобные открытки?

Уши у него горели, и он никак не мог придумать какие-то слова в оправдание. Припомнились все эти подкасты, телевизионные шоу и фильмы про серийных убийц, которые он жадно поглощал чисто для развлечения. Было слишком уж легко забыть, что речь в них шла о реальных людях, а не о каких-то вымышленных киношных персонажах.

– Пожалуй, я бы сказал, что все-таки есть некая граница между желанием что-то понять и просто нездоровым любопытством, – произнес он наконец.

Подняв взгляд, Эмма впервые за все это время посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет никакой такой границы, когда ты – дочь Грегори Рипли.

У Андре завибрировал телефон – Исайя прислал ему сообщение с эмодзи в виде баклажана[137], что, очевидно, означало, что брат уже здесь. Андре облегченно кивнул и неловко попрощался с Эммой, которая ответила ему лишь пустым взглядом.

Получив «добро» от дежурного за стойкой, что потребовало от того пары созвонов с детективами, Андре вышел на холодный воздух. Было уже почти три часа ночи, и хотя улицы в этот час были практически пусты, света уличных фонарей вполне хватало, чтобы обнаружить тачку Исайи с включенной «аварийкой», припаркованную прямо под знаком «Остановка запрещена». Андре ожидал по-быстрому скользнуть в машину, в которой наверняка долбил какой-нибудь разухабистый музон, но Исайя сам вышел ему навстречу, и лицо его выражало не обычную добродушную насмешку старшего брата, а тревогу и озабоченность. Потом открылась задняя дверь, и на тротуар выбрались его родители – отец немного скованно из-за проблем со спиной. Андре так вымотался, его недавно едва не убили, и он всего лишь человек – ну что тут такого, если глаза вдруг оказались на мокром месте? Они двинулись к нему, радуясь видеть его живым и здоровым, желая поскорей обнять, желая узнать, что случилось и как он в итоге оказался в полиции. Андре понял, что сначала надо обнять их. Сейчас он крепко обнимет их, поскольку они – его семья и он любит их, поскольку все, чего ему сейчас хочется, – это поскорей оказаться в умиротворяющем тепле и уюте родного дома, выпить чашку горячего шоколада, который приготовит ему мама, а может, еще съесть кусочек тоста, прежде чем заснуть в знакомой с детства кровати. Да, сначала он их обнимет, а потом соврет.

63

Автомобиль сворачивает на Род-Айленд-авеню, подрезав какую-то парочку на скутерах, которая даже едва успевает это заметить. Манера езды у детектива Бентли довольно агрессивная. За окнами машины сияет солнце, люди на ходу набирают сообщения в телефонах, словно минувшей ночью никто в городе и не пытался устроить массовое убийство. Детективы, судя по всему, ездят не на нормальных полицейских машинах в полной боевой раскраске, а на таких, которые с виду выглядят совершенно обыкновенно, только с мигалками и сиренами.