Тайный код Конфуция

— Можно ли назвать человеколюбивым человека, который, накопив богатства, позволяет государству сбиться с пути? Я бы таковым не назвал его. Можно ли назвать мудрым такого человека, который, будучи всегда готовым участвовать в общественной жизни, всегда отклоняет такую возможность? Я бы таковым не назвал его. Дни и месяцы уходят. Время не на нашей стороне.

Конфуций ответил кратко:

— Хорошо, я приму пост.

Обладая тайным Учением, известным мастерством наставника и большими духовными силами, у него есть выбор — укрыться от людей, став отшельническим учителем, окруженным небольшим количеством учеников, или подарить свои знания достойным правителям. Что он выберет? Конечно, последнее. Его философия — это философия именно служивого мужа. Уединенное отшельничество и скитания по царствам с учениками есть лишь вынужденное явление. Он, как сам признается «ждет ценителя» и не стесняется сравнения себя с «куском прекрасной яшмы». Его ученик Цзы-гун прямимо спрашивает Учителя о его выборе «Вот кусок прекрасной яшмы. Спрятать ли нам ее в шкатулку или же постараться продать ее за хорошую цену?». Конфуций не задумывается. «Продать, продать!» (IX, 13). Но вот исток истинной драмы — достойного «покупателя» не находится. Он вышел из чертогов древних посвящений и магических ритуалов, он готов использовать их силу на благо служения любому достойному правителю.

Он хочет, чтобы его позвали, он не может понять, как достойный и искренний муж может оказаться невостребованным в этой жизни. Он искреннее и честно, некортыстолюбиво и с открытым сердцем предлагает использовать эти знания для установления гармонии в царствах. Гармонии не земной, но гармонии небесной, что устанавливается между Небом и людьми. Увы, это уже не нужно, как и не нужен такой странный персонаж как Конфуций, отделившийся от мира древних мудрецов, но так и не способный овладеть практицизмом государственного чиновника. Его короткий период государственной службы оказался не очень удачным. Конфуций оказался плохим чиновником. Он действительно страдает от этого, он причитает: «Я не был использован на государственной службе» (IX,7)

Но что может составить тот стержень, тот движитель, который заставляет человека служить в этой жизни? Конечно же, долг (и). Не приказ, не закон, а внутренний нравственный долг. А подчинение приказам — это просто выполнение долга. Долг — ключевое понятие в проповеди Конфуция. Подданный должен служить государю, государь — заботиться о подданных.

Где истоки этого долга? Естественно, в глубокой древности, когда все жили, опираясь на нравственные понятия, которые и старался вернуть к жизни Конфуций. Для Конфуция существует понятие долга как продолжения человеколюбия и справедливости, как части Ритуала. Долг заключён прежде всего в том, что мистический Ритуал жизни необходимо исполнить до конца.

Долг… Долг во всём, и вся жизнь — как высшее долженствование. В конечном счёте долг по отношению к государю, к отцу, к старшим всегда оборачивается долгом человека перед Небом,

Конфуций — реалист в управлении государством, хотя как политик он всё же не состоялся. Так или иначе, он отмечал: «Если руководить народом с помощью законов и призывать порядок с помощью наказаний, народ будет стремиться избежать наказаний и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом с помощью добродетели и вносить в народ порядок с помощью ритуала, то народ познает стыд и исправится».

Смута и волнения опасны тем, что народ отвлекается от своих основных обязанностей: не пашет землю, бросает ремёсла, да и просто уходит в другие царства. Он точно говорит: «В государстве, где царит хаос, люди не живут».

Сам же народ надо кормить и воспитывать, — вот два шага, которые должен предпринимать каждый правитель по отношению к своим подданным. Воспитание народа становится вообще одним из лейтмотивов всей жизни Конфуция, не случайно он вошел в историю именно как Учитель, наставник. Его ученик Жан Ю спрашивает учителя, когда они направляются из родного царства Лу в Вэй:

— Когда народ столь многочислен, то как же его направлять?

— Прежде всего, надо дать ему разбогатеть, — ответил Учитель.

— А когда он разбогател, — вновь спросил Жан Ю, — то как его дальше направлять?

— А вот теперь его надо воспитать (XIII, 9).

Однако само воспитание имеет в устах Кун-цзы особый смысл. Это, прежде всего, привитие людям ритуальных навыков и норм поведения, при которых «чиновник всегда бы оставался чиновником, отец — отцом, сын — сыном», когда бы четко соблюдался исходный порядок вещей во вселенной. Воспитание — не передача знаний, не обучение канонам (это должно быть доступно избранным), а выработка способности следовать высшим предписаниям. Но — и это очень важно для Конфуция — сначала народ надо накормить, голодный и озлобленный человек своей энергетикой способен лишь разрушить гармонию Поднебесной.