Тайный код Конфуция

— А вот ты — как услышишь, тут же исполняй.

Тогда Гунси Хуа спросил:

— Когда Ю задал вопрос, Вы ему сказали, что еще живы отец и старшие братья. Когда же Цю (Жан Ю) задал тот же вопрос, ему Вы сказали, чтобы он исполнял, как только услышит. Я в недоумении и прошу, разъясните мне суть ваших слов.

Учитель ответил:

— Цю (Жан Ю) порою труслив, поэтому его следует подбодрить идти вперед, а вот Ю (Цзы Лу) излишне отчаян, и поэтому я его сдерживаю.

XIV, 31

Учитель сказал:

— Не предполагать обмана и не подозревать в бесчестии других, но немедля распознать все это, — разве не это мудрость?

Учение, что умирает в учениках

Конфуций к своим к ученикам то чрезвычайно снисходителен, то очень требователен, порою нетерпим к их, казалось бы, небольшим проступках. И, тем не менее, лишь ученики для него кажутся единственными, кто способен до конца понять его. Он даже признается, что «лучше мне было бы умереть на руках своих учеников, чем на руках чиновников» (IX, 12). Связано это было с тем, что когда Конфуций заболел и при этом не находился на государственной службе, ему была оказана забота как знатному чиновнику — Учитель счел, что его «обманули» и поступили лицемерно.

И все же Конфуций прекрасно понимает, с кого можно требовать «великого действия», а кто не способен даже на малое. Однажды один из его учеников заснул днём, что было нарушением многих правил поведения, да и просто явным признаком безделья и лености души. Казалось бы, Учитель должен был разгневаться, возмутиться. Но Конфуций не был бы великим Учителем, если бы подходил ко всем с одной меркой. Он просто произнёс: «Трухлявое дерево не годится для поделок. Стена из навоза не годится для побелки. Так стоит ли упрекать Юя?» (V, 10). Не всякий человеческий материал годен для изготовления «великого сосуда», и не надо бояться признать это.

Конфуций не сердится на учеников, видя в своих последователях обычных людей с присущими им слабостями. Он понимает, что далеко не каждому дано пройти свой путь к благородному мужу; более того, Конфуций готов признать и свои ошибки в отношении некоторых учеников. По поводу того же заснувшего Юя он говорит: «Прежде я верил людям на слово: если сказали — значит, так и сделают. Теперь же я слушаю их речи, но смотрю, что они сделают. Я переменил своё отношение к ним из-за Юя».

У него бывают разногласия с учениками, по крайне мере дважды один из его любимых учеников Цзы Лу самым непосредственным образом не соглашается с поступками учителя (XVII, 5; XVII, 7), и Конфуций вынужден давать разъяснения своему поведению. Как иногда предполагают комментаторы, обе этих истории носят апокрифический характер и добавлены в «Лунь юй» дабы косвенно показать противоречивость Конфуция. В первом случае Конфуций отправляется служить к аристократу Гуншунь Фужао, который выступил против своего хозяина, в другой раз откликается на призыв Би Синя, который не подчинился указам своего правителя. Все это, действительно, крайне противоречит обычной логике поведения Конфуция, который всегда призывал к почтительности перед правителем. Но все же образ Конфуция значительно более сложен, а сам он более противоречив, чем представляется из его «иконописного образа». Равно как и очевидно, что у него были и противоречия с учениками (они проступают во многих диалогах) и непонимание с их стороны, и резкие выступления со стороны представителей других духовных школ. Стоит признать, что некоторым духом потенциальной конфликтности пронизаны многие пассажи «Лунь юя», в том числе и его диалоги с учениками.

Его нередко осуждают даже его ученики. Для них он не столько идеал традиции, сколько мудрый, но порою малопонятный старец-наставник. Как-то Конфуций отправляется на аудиенцию к правительнице Наньцзы. И его же ближайший ученик Цзы Лу выражает по каким-то причинам недовольство этим. И Конфуций, как бы оправдываясь, восклицает «Пусть Небо отринет меня, если я сделал что-то не так! Путь Небо отринет меня!» (VI, 27). Он уже даже не стремиться быть до конца понятыми учениками — они нерадивы, ленивы и не способны поучить высшее знание, постичь его путь-Дао. Он лишь хочет, чтобы его облик, облик посвященного учителя, который решил принести свои знания делу служения людям, запечатлелся в памяти учеников.

Но его ученики проявляют трусость и малодушие. Когда Конфуцию угрожают в области Куан, один из его достойных и любимейших ученик Янь Юань (Янь Хуэй) просто отстает от него, но впоследствии вновь появляется (XI, 23).