Тайный коридор

– Я думаю, вы с мамой находитесь в большой опасности, – тихо сказал Алексей. – А кому адресовано это письмо?

– Какому-то Васильеву Леониду Андреевичу, в Москву, главпочтамт, до востребования.

– Может, где-нибудь здесь его и опустить? Представится ли другая возможность?

– Я уже думала.

Сразу за городской чертой мрачноватой Алупки начинались санатории курортного городка Симеиз. За кольцевой развязкой шоссе плавно перешло в главную улицу, которая пролегала здесь ниже жилых кварталов. Над дорогой нависли старинные дома, не выше двух этажей, по-крымски причудливые, облепленные сверху донизу верандами и верандочками. По обледенелым, почти отвесным улочкам катались, сидя на собственных портфелях, мальчишки – видимо, санок у них, южан, не водилось. Через дорогу шла из бани раскрасневшаяся старуха с головой, обвязанной полотенцем, в одном халате и тапочках, которая погрозила кулаком водителю «двадцать шестого».

У белой автостанции с широкой верандой и колоннами пазик остановился. Дальше он не шел. Круглая площадь перед автостанцией была пуста. Алексей и Наташа вышли из автобуса и огляделись. Все пассажиры разошлись, они стояли совершенно одни. Никто за ними не следил.

– Свобода! – сказал Звонарев.

Наташа улыбнулась ему. Они завернули за угол автостанции и пошли, не торопясь, по улице, по которой приехали. Называлась она неоригинально – Советская. Но ничего советского в ней не было. По таким вот приморским улицам, проложенным по горным террасам, катались, наверное, на извозчике Чехов и Бунин. Отовсюду, как ручьи, вливались в Советскую узенькие средневековые улочки с блестящими стертыми ступенями. На белом домике в колониальном стиле красовалась табличка: «Вiдднлення зв’язку» – первая надпись по-украински, увиденная Звонаревым в Крыму. Здесь же висел почтовый ящик с надписью «Пошта». Алексей огляделся по сторонам и глазами указал Наташе на ящик. Она кивнула и полезла в задний карман вельветовых джинсов.

Увидев в руках девушки измятый конверт, Звонарев вдруг ощутил сомнение.

– А не стоит ли вам сначала прочитать письмо? Или сделать с него копию? – спросил он.

– Нет, – покачала головой она. – Папа запретил мне это. А я его никогда не обманывала.

– Ну что ж… – Он еще раз оглянулся по сторонам. Никого, кроме редких прохожих, идущих по своим делам, вокруг не было. – Опускайте.

Но Наташа, видимо, думала о том же, что и он, поэтому, поднеся конверт к щели ящика, она помедлила, как это делают на избирательных пунктах политические деятели, позирующие перед камерами. Потом, встряхнув головкой, все же решилась и бросила письмо. Они явственно услышали в тишине стук конверта о дно ящика – видимо, он был пуст.

Они постояли еще возле ящика, глядя на него, и пошли дальше. «Может быть, разгадка тайны полковника Трубачева была у нас в руках, а мы отправили ее на деревню к дедушке, – думал Алексей. – Хотя… так ли уж нам нужно знать ее? Поживешь подольше, если будешь знать поменьше, как говорил полковник».

Дорога пошла по краю обрыва, а внизу, слева, раскинулись запорошенные снегом симеизские парки и сосновые рощи, волнами уходящие к морю. В морозном воздухе стоял чудесный хвойный дух, смешанный с теми непередаваемыми, сложными ароматами юга, происхождение которых установить точно невозможно. Справа, на пригорке, возвышалась величественная, похожая на замок мечеть с круглым минаретом, украшенным цветной мозаикой. Подойдя ближе, они увидели, однако, что это не мечеть, а дворец в восточном стиле типа Воронцовского, судя по обилию окон в верхних этажах. И точно – на чугунной калитке, запиравшей каменные арочные ворота, висела табличка: «Санаторий “Красный маяк”». За калиткой была изящная полукруглая ниша, выдолбленная в скале, с каменной скамьей вдоль стены. На скамье сидела, положив ногу на ногу и откинув полы модного пальто, отчего всякий мог оценить достоинства ее длинных стройных ног, красивая женщина с яркой помадой на губах и курила, беззаботно покачивая ботиком на длинном каблучке. В ту пору курящие на улице женщины были еще редкостью – даже в Москве.

– «Сидит и курит женщина чужая… Ах, почему вы курите, мадам?» – процитировал Звонарев.

– Нравится, да? – искоса глянув на него, осведомилась Наташа.

– Ну, в общем, нравится – как картинка в иностранном журнале, – сказал Алексей. – Правда, я таким не нравлюсь. Но дело даже не в ней, вы еще красивее, – нашелся он, отчего Наташа зарделась, – а в той безмятежности, с какой она сидит и курит под сенью кипарисов. Наверное, это и есть покой и воля? Нет, я не завидую, а просто констатирую. Никогда в жизни не сиживал так. Все какие-то пролетарские перекуры. Господи, о чем я говорю? – спохватился он. – Что вижу, о том и говорю. А ведь когда-то были мысли! Вы верите?

– Верю, – серьезно сказала она.

Свернув направо, они увидели еще один дворец, теперь уже в готическом стиле. У него было даже название, выбитое на стене: «Вилла Ксенiя». «Прямо Диснейленд какой-то, – усмехнулся Звонарев. – Тут тебе и Восток, и готика… Хотя, что ж странного? Если верить Пепеляеву, здесь рядышком жили и готы, и крымские татары».