Тайный мир

— Историю я полюбила еще со школы. А мама очень хотела, чтобы я поступила в университет. Вот я и пошла на исторический. Мне вроде бы нравилось, я получила степень бакалавра, и как-то само собой подразумевалось, что теперь надо писать магистерскую диссертацию... — Кейла некоторое время молчала, но потом все-таки продолжила: — Мама была просто счастлива. Она когда-то сама училась в университете, но не сумела его закончить — так уж получилось. Она надеялась, что хоть я стану магистром — и за себя, и за нее. А потом, когда мне пришлось уйти из университета, чтобы ухаживать за ней, мама страшно винила себя. И взяла с меня слово, что я обязательно доучусь — даже если ее уже не будет... Но теперь я все больше склоняюсь к мысли, что мое возвращение в университет было, скорее всего, проявлением слабости. Или трусости? Я столько лет просидела дома... И я боялась даже пытаться искать работу!

Кейла пораженно умолкла. Она еще никому в этом не признавалась. Никому. Даже себе.

— Прости, если я слишком бесцеремонно лезу в твои дела, но разве ты не могла обратиться за помощью к отцу?

— У меня нет отца, — твердо проговорила Кейла. — Он погиб в автомобильной катастрофе еще до того, как я родилась. Я даже не знаю, кто мой отец: мама мне никогда про него не рассказывала.

Кейла сделала паузу. Майкл молчал, и ей показалось, что в этом молчании было сочувствие и понимание, только поэтому она решилась продолжить:

— Она только сказала, что мой отец был не свободен. Я так поняла, что он был женат.

— Да, похоже на то, — задумчиво проговорил Майкл. — Это, наверное, было непросто — расти без отца?

— Маме было намного сложнее. Она растила меня одна. Ей приходилось очень много работать, чтобы у нас было достаточно денег. — Кейла почувствовала, что ее голос дрожит, и добавила уже спокойнее: — У нее была трудная жизнь. И мне кажется, это очень несправедливо, что она умерла так рано. Только не говори мне, что жизнь вообще штука несправедливая!

— Я не люблю говорить банальности, — серьезно сказал Майкл, — и уж тем более говорить их человеку, который сполна испытал на себе эту несправедливость.

— Быть может, поэтому я и хочу, чтобы мамины жертвы не пропали даром! Последние годы ее единственной радостью было строить планы, которые я воплощу, когда ее не будет. Представляешь, как это ужасно?!

Кейла уже не могла сдерживать слезы.

— Я представляю. — Майкл протянул ей платок.

— И знаешь, что самое страшное? Когда она умерла, я почувствовала облегчение!

Она еще никому не говорила об этом. Но, видимо, настал такой момент, когда просто необходимо высказаться.

— Это вполне естественно: ты просто очень устала.

К несказанному изумлению Кейлы, Майкл обнял ее и ласково прижал к себе, мягко преодолев ее первое безотчетное сопротивление. Но потом Кейла расслабилась — в его объятиях ей было удивительно хорошо и спокойно.

Она опустила голову ему на плечо. Его запах, тепло его кожи, его сильное мускулистое тело — все это воздействовало на нее, как волшебные чары. И хотя она знала, что должна отстраниться, что это объятие — очень опасная штука, что влечение ее к этому человеку может теперь разгореться еще сильнее, она не могла заставить себя оторваться от него. Она как будто растаяла в руках Майкла — безропотная и покорная его несокрушимой властной силе.

Он осторожно убрал рыжий локон с ее влажной от слез щеки.

— Ты когда-нибудь плакала о ней по-настоящему? — Его голос был мягким и успокаивающим.

— Я... я...

И тут Кейла разрыдалась. Слезы текли неостановимым потоком, она не знала, сколько стояла так, уткнувшись лицом Майклу в плечо, пока они наконец не иссякли. Кейла мягко отстранилась, и на этот раз Майкл ее отпустил.

— Извини, — всхлипнула она, отводя глаза.

— Тебе не за что извиняться. — Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. — Тебе сейчас не помешает чашка горячего чаю.

Кейла заставила себя улыбнуться.

— Да, наверное.

Майкл заварил крепкого чаю и сам выпил чашку с ней за компанию. Он пытался отвлечь ее разговорами, но Кейла слушала рассеянно, погруженная в свои мысли. Только теперь она поняла, что та жгучая безнадежная страсть, которую пробудил в ней этот человек, переросла в нечто большее. Она переросла в любовь!

Завтра Майклу предстоял долгий изматывающий перелет, и он решил еще с вечера уехать в Хобарт, чтобы с утра сразу отправиться в аэропорт. Кейла проводила его до машины, помахала ему рукой и понуро вернулась в громадный пустой дом.

7

Наутро Кейла проснулась в непривычно спокойном, даже умиротворенном настроении. Вероятно, причиной тому был вчерашний срыв: она выплакала свое горе и обрела наконец способность принять неизбежное, чего ей так не хватало раньше. Маму уже не вернешь, но ее собственная жизнь продолжается.

Стоило лишь осознать это до конца, как в ней неожиданно пробудилась энергия и жажда деятельности. Кейла решила, что пришло время подумать о будущем — о будущем без Майкла Ферри... Это тоже нужно было принять как неизбежное: она понимала, что между ними никогда ничего не будет. Просто не может быть — ведь Майкл не любит ее...