Тайный монах

— Именно из-за таких, мил человек, подавленных состояний страдает подсознание. То бишь, то, что ещё вчера являлось неотъемлемой составляющей нашей жизни, а сегодня стало приносить только страх, боль и горечь, мы подсознательно вытесняем, психологически защищаясь, в человеческую сферу бессознательного, — рассказал психотерапевт.

Макс тогда ещё не знал этих мудрёных истин и ежедневно тратил внутреннюю энергию на подавление воспоминаний о друге.

Силы человеческие, основу которых и составляет внутренняя энергия, не безграничны. Макс стал не похож сам на себя. Он уже не мог эффективно управлять своим бизнесом — не хватало жизненных сил. Постепенно разрушались то один, то другой его участки. В некогда уютном и доброжелательном коллективе стало блуждать некое состояние общей неврастении и психоза.

Из-за тревожных мыслей и воспоминаний о Джеке во всё чаще появлялись страхи и тревоги.

Еще пару лет назад Макс, прячась от житейских невзгод, находил подпитку жизненной энергии в ней. Нет, Ира никогда не станет и не могла стать его любовницей, потому что была и осталась первой и кристально чистой любовью. Через несколько лет после разрыва Иры с Джеком они встретились. Макс стыдился своей измены семье, стыдился вновь возникшего раздвоения тепла между домом семьи и домом Иришки. Но всё-таки он испытывал неуёмное энергетическое притяжение. Уходя от неё, он бубнел про себя, что это «в последний раз», и всё же возвращался к ней снова и снова. После гибели Джека всё изменилось. Он более не мог переступить порог её дома, где для него незримо теперь всегда присутствовал его друг — его половинка. Жизненная энергия, лишившись привычной подпитки, покидала Макса.

Для Юльки Макс не был её половинкой — он был для неё всем. Но наступившая длительная депрессия Макса побудила в ней, всегда тихой и по-домашнему умиротворённой, кипучую энергию борьбы за своего мужа, за саму себя, за свою горячо любимую семью. И эти могучие силы, казалось, хрупкой и уязвимой маленькой женщины, оторвали Макса из угнетающего его мира и вознесли поближе к солнцу — на вершину красавицы Демерджи.

* * *

Ещё пятнадцать минут назад свинцовые облака, прятавшие чёрную красавицу Демерджи от суетливых сторонних глаз, совершенно невероятным образом отступили. В пору было ахнуть. Перед туристами раскрылся во всём величии природный архитектурный ансамбль.

— Представьте себе, что эти горы появились миллионы лет назад в результате сложных вулканических процессов, — сказал проводник Валентин, пытаясь придать некую научную весомость своим словам.

— А ведь кто знает, быть может, относительно Вечности жизнь этих гор может быть соизмеримой с жизнью человека, — еретически размышлял Макс, — с позиций вечности всё, что происходит на Земле, пожалуй, должно считаться целесообразным и единственно правильным. С позиции гор даже вековые набеги турок, представшие перед их взором, вполне вероятно, казались им невинной суетой сует. А что уж говорить о наших житейских проблемах, которые порой забирают у нас сон, аппетит, порождают страхи и болезни.

Быть может, по-настоящему живыми и есть только эти величественные горы, это медленно катающее свои волны море, этот глубокий лазурный небосвод. А мы — это плод их игры или воображения. И по замыслу руководящего всем этим Режиссёра, мы просто «должны прожить свою жизнь», пройти через все испытания, кажущиеся нам значимыми, чтобы попросту оправдать право быть соизмеримыми с этими горами в глазах Вечности.

Максу отнюдь не казалось, что он сходит с ума. Хотя теперь он, не замечая многих окружающих его суетливых мелочей, почему-то совершенно не слышал захлёбывающегося спича несмолкающего Валентина. Очевидно, пребывая в состоянии транса, он вдруг стал видеть нечто значимое и важное. Впервые в своей жизни Макс физически увидел и непонятным ему образом ощутил себя находящимся между необычайно огромным бледно-холодным кругом Луны, и дышащим огненным жаром ярко красным, заходящим с другой стороны чёрного массива, Солнцем. Словно устилая белоснежные перины, в пожелании горам «спокойной ночи», прорвавшись между горами и морем, как бы утверждая новую линию горизонта, совсем рядом, внизу, уютно расположились белоснежные кучерявые облака.

Макс вдруг ощутил себя этой невесть откуда взявшейся чайкой, которая, одиноко крича, словно чему-то радуясь, ворвалась в этот мир, паря в нём легко и свободно…

— А вы почему не с лавандой? — непозволительно нарушила его душевный полёт миловидная девушка с отражающей жизненную радость улыбкой.

— Как вас зовут? — как бы заново учась говорить, совершенно невпопад, но умудрившись не обидеть, произнёс Макс.

— Инна, — очевидно, довольная, что разговор поддержан, представилась блондинка.

«А она чем-то напоминает Нину с Памира. Быть может, именем, быть может, горами», — с огромным трудом возвращаясь к реальности, ухватил блуждающую мысль Макс.

Наверное, Режиссёр Вечности, создавая человеческую жизнь, создал для мужчин единый источник исцеления и источник всех бед — женщину.