Тайный наблюдатель

Спускаемся, на последних ступеньках – раскоряченное тело, кровь повсюду… Лицо вверх, голова разбита, руки и ноги в неестественном положении, но глаза закрыты, ребята позаботились. Присаживаюсь рядом, сжимаю руку друга: теплая еще, подвижность сохранена…

Два пальца резко сжимаются, впиваясь мне в руку. Отдергиваюсь, не ожидал… Неужели он живой?! Выдох-вдох. Проверяю пульс – ложная надежда… В какой-то телевизионной передаче слышал, что в первые часы после смерти могут происходить подергивания конечностей. Случай интересный, вот и запомнился: солдат получил два ранения в голову, медики сразу заявили, что он мертв, но сослуживцы не поверили, потому что его рука постоянно дергалась и казалось, будто он связывается с ними с помощью азбуки Морзе. Три часа они боролись за его жизнь, вытаскивали с поля боя под обстрелом, на себе несли, а когда доставили в госпиталь, он уже начал окоченевать. Врачи сказали, что он скончался от первой пули, а то, что они принимали за движение – это химическая реакция в нервных окончаниях. Хотелось бы мне, как этим солдатам, верить, что мой лучший друг жив… Но нет. Тимофей мертв, и я не знаю, что делать дальше.

Маринка садится рядом, опуская голову мне на плечо.

– У него был сепсис, я не хотела пугать, не была уверена… Но… Наверное, Тимофей это тоже понимал. Его состояние с каждым часом ухудшалось, долго бы он не протянул. Это же Тим, наш Тим, в его духе уйти как герой и всех спасти, – шмыгая носом, произносит она. – Мне будет его не хватать. Всем нам.

Богдан спускается, начинает раскладывать пленку на полу.

– Нужно переместить его. Я возьму за ноги, ты за руки. – Киваю, поднимаем тело, оно кажется, в два раза тяжелее, чем было. – Прости, дружище…

Относим его к входной двери, закрывая оставшейся стороной черной материи. Здесь холоднее, есть небольшой сквозняк, который будет проветривать. Страшно, что приходится думать о таком, но это физиология, процесс разложения, к утру появится запах.

– Говнюк ты, – кладу руку на плечо друга, поправляя пленку. – С девушкой моей спал, врезать бы тебе хорошенько… – К Ритке с Ладой оборачиваюсь, на лестнице сидят, по разные стороны. Ни та, ни другая подойти так и не решились. – Да, свалил ты на меня работенку… Вот что мне с ними делать? Ладно, не волнуйся, я за ними присмотрю, за обеими.

Нужно брать себя в руки. Тимофей был лидером, самым смелым, находчивым, никогда не пасовал перед трудностями, без него мы как без головы. Выбора нет, придется искать решения всем вместе, по-другому нам отсюда не выбраться.

– Пойдемте в комнату охраны, – открываю дверь, проверяя, все ли нормально. Мы не знаем, где укрылся наблюдатель. Блондинка права: сейчас он ранен и уязвим, падение не могло не оставить след, но он здесь хозяин и гораздо лучше нас разбирается в этих стенах. Действовать без плана – самоубийство, к тому же мы сами без сил, не помню, когда в последний раз у нас капля воды во рту была, не говоря о еде.

– Нужно действовать сейчас, – поднимается Лада. Никак не угомонится. – Не хотите, я сама!

– Нет, – уверенно, слегка жестко отрезаю. – В комнату, быстро.

Думал, спорить начнет, упрямая, на все свое мнение есть. Не в этот раз. Промолчала, нехотя поплелась за Богданом с Маринкой. Ей, как и всем, нужно крепкое плечо, на которое можно опереться, но, в отличие от нас, она умело это скрывает. Что же, крепкое плечо охлаждается под черной непроницаемой пленкой, придется довольствоваться тем, что есть. Я дал обещание лучшему другу. Как бы он не хотел это скрыть, но впервые в жизни наш Казанова по-настоящему влюбился, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы эта девочка выжила и вернулась домой.

– Рита, пойдем, – на рыжую смотрю. Так и не двинулась, особое приглашение ждет? – Здесь опасно, если наблюдатель появится… – не отвечает, глаза в пол. Выдыхаю, рядом присаживаюсь. – Что ты хочешь?

– Что теперь? – как мышка, пищит, закусывая губы.

– Будем искать выход, – пожимаю плечами. Не об этом спрашивает, кольцо на пальце в десятый раз провернула. – Я не знаю, Рыж… – останавливаюсь, сложно ее теперь так называть. – Понятия не имею, что тебе сказать.

– Мы совершили ошибку…

– Ошибку? – От формулировки закипает злость. Ошибки – это: 1 + 1 = 3, а то что они сделали… Предательство! Что творится в этой рыжей голове? – Тим – мой лучший друг! Был… Ты хоть бы его любила? – Плечами пожимает, не поднимая глаз. – А меня любила? Когда я спросил, выйдешь ли ты за меня замуж, я решил, что ты на ребят смотрела, растерялась, но ты ждала, что скажет он. Я прав?

– Сема, я на самом деле растерялась. Я люблю тебя. С ним мы поставили точку. Это правда. После этого мы больше не виделись, встречались только в компании, – замотала головой. – Я дура. Прости, пожалуйста.

– Ты или он? Кто поставил точку? – спрашиваю, ком в горле. Тяжело говорить. – Когда это было в последний раз?

– Два месяца назад, на его дне рождения. Мы решили, что так не может больше продолжаться. Семочка, это был просто секс, ничего больше.

– Значит, он, – усмехаюсь, не хочу ничего слышать. – Дура ты, Ритка. Я тебя по-настоящему любил.