Тайный обожатель (СИ)

Оля так и не притронулась к мясной похлёбке. В животе у неё началась изжога от голода, но от одной только мысли о каннибализме её мутило. Нет. Она ни за что не будет это есть.

Хастад, глядя на Олю, тоже не притронулся к мясу себе подобного. Ему уже не раз приходилось есть великанье мясо, но Холе не обязательно знать об этом. Вдруг она разочаруется в нём? Как ей объяснишь, что ему приходилось есть великанью мертвечину, чтобы выжить? Он был до исступления голоден и готов питаться сырой падалью. Но те времена давно прошли.

В конце концов, он не умрёт, если немного поголодает.

***

У великана ещё не срослись рёбра и переломы пальцев, да и на ногу наступать больно. Каждое движение отзывалось болью в грудной клетке. Даже не вздохнуть полной грудью, не надеть тяжёлый кожаный плащ.

Решение раздобыть еды прочно засело в голове Хастада. Иначе будет хуже. Холе нельзя голодать. Его женщина не должна ни в чём нуждаться.

Уличив момент, когда Хола задремала, Хастад взял мешок и переместился в первый пришедший на ум земной магазин.

От пространственного прыжка великана тряхнуло так, что, казалось, рёбра под кожей рассыпались на осколки.

Хастад опустился на пол и сдавленно застонал. Перед глазами всё плыло от боли, но в уме ярким огоньком горела цель: достать еды.

Он встал и, шатаясь, побрёл вдоль стеллажей.

В мешок полетели пачки муки, крупа, рожки, тушёнка и прочие бакалейные продукты.

Хастад старался не думать, как вернётся обратно. Но одно он знал точно: эта вылазка дорого ему обойдётся.

***

Возле очага в хижине что-то прогрохотало. Упала разделочная доска с полки и лежавшие на ней ложки.

Оля проснулась и, не обнаружив рядом Хастада, испуганно выглянула из-за ширмы и включила фонарик.

Великан лежал без сознания лицом вниз.

– Хастад! – воскликнула Оля и принялась теребить его.

Со своей лежанки с противным шипением поднялась Ашсаха.

– Что смотришь? – уже привычно огрызнулась на великаншу Оля. – Помоги его перевернуть.

Ашсаха не с первого раза поняла, что от неё требуется, но всё же помогла перевернуть брата на спину.

Хастад застонал. Он обхватил руками грудную клетку, как бы защищая, чтобы к рёбрам никто не прикоснулся.

– Хастад, что случилось? – Оля обратила внимание на завалившийся набок мешок, из которого выглядывал уголок упаковки рожков. – Откуда это? Ты, что, был на Земле? Тебе же нельзя!

– М-м-м… – промычал он и открыл глаза.

– Тебе надо лечь в постель. Здесь холодно. Ты замёрзнешь, – засуетилась вокруг великана Оля, снова чувствуя себя во всём виноватой дурой.

– Хола… – шёпотом, с трудом ворочая языком, сказал он. – Там есть хлеб. Поешь.

Глава 33

Не прошло и недели с выздоровления Хастада, как вдобавок к холоду пришли грязные ветры.

Оля проснулась ночью от того, что в нос набилась пыль. Хотелось беспрерывно чихать. Нос заложило, в дыхательных путях всё чесалось, что захотелось разодрать грудную клетку. Воздуха не хватало, чтобы насытить тело кислородом, и Оля опрометчиво вдохнула грязный воздух ртом. На зубах заскрипело мгновенно, пыль проникла в глотку, и начался сухой, дерущий горло кашель.

Великаны зачихали тоже. Хастад первый делом надел Оле на лицо тряпичную повязку, хоть немного защищающую от пыли.

Когда зажгли лампу, Оля увидела, что воздух выкрасился в серый цвет. Словно на картинку в глазах наложили мутный полупрозрачный слой.

– Что это? – в перерыве между кашлем спросила Оля.

– Грахшефахшу, по-вашему пыльник.

– Это ещё что за..?

Вместо ответа Хастад исчез, а появился спустя пять минут и забрал Олю с собой на Землю.

– Вот, переночуем пока здесь, – сказал он, усаживая Олю на мягкую постель.

– Гостиница?

– Дом, – ответил великан. – Сдаётся в аренду. Сейчас он пустует.

– И надолго это?

– Неделя. Может, две. Мы переждём грахшефахшу здесь.

– Как великаны вообще выживают в твоём мире? – удивилась Оля.

– Выживают и умирают, – неохотно ответил Хастад и сменил тему. – Мы не будем жить там вечно. Обещаю. Засыпай, – и он усыпляюще загудел.

***

Утром Оля проснулась и заплакала. Она смотрела на обманчиво спокойный пейзаж за окном особняка, в который они с Хастадом пробрались, и ощущала себя чуждой всем известным ей мирам.

– Хола? – приподнялся на локте разбуженный тихими Олиными всхлипами великан. – Что с тобой? Тебе плохо?

– Что мы с тобой наделали? – с горечью ответила она. – Мы же беглецы... И ни в одном мире нам нет места... – всхлип, – А я ещё не успела пожить счастливо. Не такой жизни я хотела... – громкий всхлип. – Но я боюсь умирать... Мне так хочется жить...

– Я не отпущу тебя в смерть, – пообещал он.

Хастад прижался к Олиной спине и обнял. Под весом его костлявой, но тяжёлой руки Оля почувствовала себя под защитой и перестала плакать.

Она не питала пустых надежд выжить после рождения ребенка, но забота Хастада хоть немного отпугивала болящую в груди тревогу.

В ванной Оля обнаружила ещё одну странность, когда посмотрела в зеркало:

– Моя кожа стала серой! – ужаснулась она.