Тайный обожатель (СИ)

Когда медсестра открыла дверь, палата уже была пуста. А ведь так хотелось хоть одним глазом посмотреть на серого великана... Ведь это был именно он.

В голове у медсестры всё перевернулось вверх дном. Ей говорили, что великаны – людоеды, но эта выжившая женщина за дверью не была похожа на безвольную пленницу, она говорила с монстром резко, а он – наоборот. И ещё... Великан прекрасно говорил по-русски. Не оставалось никаких сомнений, что за дверью был не кто иной, как великан. И чудовище, и женщина исчезли бесследно, словно растворились в воздухе.

***

Ещё час назад Оля размышляла над техникой эффективного полёта из окна, а теперь уже сидит в знакомой великаньей хижине и держит на руках своего сына. Живого, с признаками смешения двух совершенно разных рас на личике.

Пока ребёнок спал, она разглядывала его в тусклом подмигивающем свете лампы. Четыре носовых отверстия, светло-серая кожа, большая голова с жиденькими тёмно-русыми волосиками.

Оля держала сына и в тот момент ей больше ничего не хотелось. Забылась боль в каждой части тела, улетучились страхи быть оставленной и забытой. Больше никто не отберёт у неё сына. Теперь у неё появилось родное во всех отношениях существо.

Хастад, как только вернул свою женщину, свалился на лежанку без чувств. Даже, вопреки обыкновению, не снял обувь и не накрылся шкурой. Сознание его отключилось ещё до того, как он упал головой на подушку.

Никогда ещё великан не загонял себя до состояния полного бессилия. Да, он бывал при смерти, но даже физические раны переносились не так тяжело, как переживания за Холу и ребёнка. А теперь Хастад даже просыпается обессиленным. Если его обрывочную кратковременную дрёму можно назвать сном.

***

Втроём ухаживать за ребёнком было проще. Правда, Оля всё ещё недоверчиво косилась на великаншу. Отношения у них не сложились с самого начала.

Но Ашсаха, вопреки ожиданиям, успокоилась и смирилась с рождением племянника. Она помогала убаюкивать малыша, когда тот плакал, готовила еду и больше не шипела на Олю.

Каждую ночь у ребёнка случались приступы удушья. Если промедлить хотя бы минуту, малыш мог уже никогда не проснуться.

Поэтому ни Оля, ни Хастад не спешили давать сыну имя. Слишком страшно представлять его подросшим, когда каждая ночь для него – это борьба за жизнь.

Отсутствие имени не делало малыша менее любимым. За ним ухаживали круглыми сутками, ни на минуту не оставляя без присмотра.

Наверное, нужное имя само должно прийти на ум, казалось Оле. Что-нибудь не совсем земное, но и не по-великаньи сложное.

***

В тот день Хастад ушёл на озеро полоскать детские пелёнки. Ашсаха топила печь и что-то стряпала из украденных в человеческом мире продуктов, а Оля приглядывала за спящим сыном, чтобы тот не начал задыхаться и не подавился отрыжкой во сне. Малыш часто ёрзал и кряхтел, видимо, его что-то беспокоило.

С тех пор как Оля и ребёнок вернулись в хижину живыми сестра великана словно превратилась в другое существо. Теперь великанша боялась лишний раз взглянуть на женщину своего брата, но старалась услужить ей во всём. Зря Ашсаха думала про смерть.

Прошла неделя с Олиного возвращения к великанам. Самочувствие мало-помалу начало приходить в норму, а почти все заботы о младенце взяли на себя Хастад и Ашсаха.

Раньше Оле приходилось видеть новорождённых детей, но её собственный ребёнок, даже при беглом взгляде на него, не был похож на человека. Как мать она не могла совладать с великаньим младенцем; когда он начинал плакать, его истошный вопль больно резал по ушам, воздух вокруг него вибрировал. Сколько ни пыталась, Оля не могла его успокоить.

У Хастада в арсенале было одно простое средство: умение усыплять. Правда, вместе с сыном засыпала и Оля, так что она порой терялась, день сейчас или ночь. Да разве это важно?

Оля чувствовала себя счастливой: наконец-то она могла крепко и сладко спать, зная, что её сын в надёжных руках. Она верила, что главные кошмары остались позади. Вспоминая свои подозрения относительно Хастада, Оля чувствовала, как её губы расползаются в виноватой улыбке. Напрасно она сомневалась: Хастад любит её.

***

Малыш заворочался и закряхтел. Оля, не дожидаясь пронзительного писка, взяла его на руки и прижала к себе.

Когда она оглянулась, то увидела двух великанов. Белых.

Дальше всё произошло мгновенно. Один из них неуловимо быстрым движением снёс Ашсахе голову.

Брызги тёмной великаньей крови попали Оле на лицо.

Обезглавленное тело великанши мешком свалилось на пол и дёргалось, пока из него обильно вытекала кровь.

Оля крепче прижала сына к себе и не сводила глаз с пришельцев.

Белые, видимо, не ожидали увидеть в хижине серых великанов белую женщину, подобную им, но миниатюрную. Поэтому медлили, раздумывая, убить её или нет.

В хижине стало ещё теснее. Появился Хастад. Он молниеносно среагировал и перенёс Олю с ребёнком в первое пришедшее на ум место: в лес, к их будущему дому.

В следующее мгновение там, где стоял Хастад, со свистом рассекая воздух, пронёсся клинок.

Белым великанам не досталась человеческая женщина.

***