Тайный орден

для того чтобы помочь им выйти на правильную дорогу и нужны вещи внешние:

молитвы, иконы, обряды и храмы. Но я знаю, когда-нибудь наступит такое время, что

граница исчезнет, внешнее станет ненужным, и Град Божий придет в этот мир. Но

чтобы это время приблизить, нам всем, всем добрым людям, необходимо непрерывно

бороться, ибо Сатана не дремлет. Он затуманивает взор глядящим вдаль и направляет

на ложный путь странников. Он путает понятия и заставляет мужей мудрых

погружаться в ненужные споры о пустых словах. Он извращает благие порывы целых

народов, обращая их на погибель. Он разобщает людей и губит их поодиночке. Он

коварен и страшен, наш Враг. Но мы встанем стеной на пути его. И мы будем упорны

в битве с ним. И верные уже собираются. Я видел тебя на нашем собрании, добрый

рыцарь. Вынес ли ты оттуда что-либо полезное для себя? Готов ли ты принять участие

в предстоящем сражении за Святую Землю?

—Конечно, любезный аббат, все то, что я слышал на собрании и сейчас услышал

от вас, созвучно порывам моего сердца. И я готов принять ваши цели, как свои

собственные и присоединиться к той организации паломников, которую вы

представляете.

—Да, не скрою от тебя, добрый рыцарь, создана эта организация не без моего

участия. Создана с целью противостояния новой волне дьявольской мощи,

надвигающейся ныне с Востока. Но много усилий пришлось приложить, чтобы

собрать даже сегодняшнее собрание. Ибо люди ныне сильно разобщены дьяволом. И

светлых сердцем очень мало теперь. Добрых людей мало ныне, и таятся они. И все же,

под знаменем этого братства мы, я и ближайшие соратники мои, сейчас собираем

всех, в чьих сердцах еще пылает светлый огонь. Начало положено. Пока эта

организация тайная, но скоро она перестанет быть тайной, и десятки тысяч

паломников со всей Европы встанут в ряды ее. И недалек тот час, когда рати воинов

Христовых двинутся к Иерусалиму.

—И я тоже хочу встать под ваше знамя, если это возможно. Я хотел бы пройти

послушничество и принять посвящение. – Твердо сказал молодой рыцарь.

—Этого не потребуется. Некоторые с этим рождаются, и ты из таких. –

Неожиданно повернув голову и взглянув прямо в глаза де Пейну, произнес аббат

Мори.

—С чем рождаются? — Не понял Гуго.

—Со светом в сердце, мой мальчик. Ты идешь дорогой Рыцаря Света. И именно

поэтому ты и так уже один из нас, Гуго, ибо только для чистых сердцем открываются

двери Града Божия. — Сказал аббат Мори, и повернулся, собираясь уходить из

часовни. Гуго последовал за ним к выходу, но что-то заставило его обернуться на

пороге, и он увидел, как сами собой с уходом аббата погасли все свечи в помещении

храма.

—Спокойной ночи, шевалье. — Сказал аббат де Пейну уже в саду.

—К сожалению, вряд ли эта ночь будет для меня спокойной. Послезавтра мне

предстоит судебный поединок с Бертраном де Бовуар. А завтра мне вместо

празднования Пасхи нужно подготовить снаряжение и немного поупражняться с

тяжелой булавой. — Грустно сказал Гуго аббату, неожиданно вспомнив о

предстоящем судебном поединке с разбойным баронским отпрыском.

—Не стоит беспокоиться. Бертран де Бовуар только что скончался в Сторожевом

замке. — Сказал аббат, удаляясь в темноту по аллее, ведущей ко дворцу графа

Шампанского.

—Не может быть! — Воскликнул ошарашенный Гуго. — От чего же он умер?

—Как мне кажется, его хватил удар. Видно, бедняга перенервничал на суде. Его

выступление было слишком многословным.

—Господь милосердный! — Произнес де Пейн.

—Воистину так! — Донеслись до молодого рыцаря слова удаляющегося аббата.

Аббат уже давно пропал из виду, а Гуго все стоял и смотрел на звезды и на их

отражения в поверхности пруда, пораженный странными событиями прошедшего дня.

С ним ли происходит все это? И что это? Сон или невероятное везение? Он не знал.

—Это помощь, — вдруг произнес голос, очень похожий на голос Мори.

Но возможно ли? Ведь аббат давно уже ушел. Гуго де Пейн огляделся, но вокруг

никого не было. Ночь уже окончательно вступила в свои права, цвет неба сделался

почти черным, и Луна висела на нем подобно огромному желтому светящемуся глазу

исполинского чудовища, затаившегося в темноте. По освещенному лунным светом

саду гулял холодный ветер, и ясные до этого звезды начали затягивать облака, хотя

Луна все еще не была затронута облачным покрывалом. Но вскоре ветер усилился, в

саду сделалось неуютно и молодой рыцарь предпочел закончить прогулку.

По дороге ко дворцу графа Де Пейн перебирал в уме все события этого вечера, и

посчитал произошедшее в последние часы весьма странным: заступничество дяди,

внимание к себе герцога, молитвы аббата Мори и его речи о Граде Божием, этот голос

в пустой ночи… И вообще, откуда мог аббат знать, что Бертран «только что

скончался», ведь весь последний час они с аббатом проговорили в уединении садовой

часовни, и к ним никто не подходил? В конце концов, Гуго решил, что самое лучшее

после такого странного дня — это пойти в свою комнату в гостинице и лечь спать, что

он и сделал.

Гуго де Пейн лег в постель, но уснуть быстро не мог. Вновь и вновь думал он о

странном повороте своей жизни и карьеры. Подумать только, отныне он ни кто-